Журналисты «Вечернего Мурманска» встретились с выпускниками Мурманского арктического университета 1970-х годов (тогда – Мурманского государственного педагогического института) Ниной Анатольевной Кашиной и Сергеем Васильевичем Шишовым.
Их воспоминания – это живая история студенческого быта 1970-х: от выгрузки вагонов за картошку до лыжных походов с компасом, который пришлось купить, чтобы впечатлить симпатичного преподавателя.
В этой беседе – не просто ностальгия по молодости, а разговор о том, как институт, преподаватели и сама эпоха формировали людей, для которых учительская профессия была не работой, а призванием. Разговор о времени, когда стипендия в 46 рублей позволяла жить без помощи родителей, а распределение после вуза могло отправить тебя в деревянный барак за 42 километра от райцентра. Но главное о том, почему, несмотря на все трудности, герои до сих пор с теплотой вспоминают годы учебы и считают Мурманск своим «отечеством», как Пушкин в свое время считал таковым Царское Село.
Предначертано судьбою
Нина Анатольевна Кашина – выпускница Мурманского государственного педагогического института 1974 года. Ее профессиональный путь начался в глухих лесных поселках Архангельской области, куда она попала по распределению, и завершился в вельской школе, где она проработала 24 года. Сегодня, спустя почти полвека, Нина Анатольевна возвращается в Мурманск с благодарственной миссией – отдать дань уважения альма-матер, которая не только дала ей профессию, но и определила всю ее жизнь.
Сергей Васильевич Шишов, выпускник 1972 года, – историк, тренер и автор книги «Фронтовая лыжня Заполярья», свою судьбу тоже связывает с институтом. Именно здесь он встретил будущую жену, с которой в этом году отмечает 55 лет совместной жизни, и здесь же начал исследовательскую работу, длившуюся всю взрослую жизнь и завершившуюся лишь на пенсии.
Нина Анатольевна принадлежит к учительской династии: родные сестры ее бабушки, Сусанна и Ольга, преподавали математику и биологию, а ее родители окончили географический факультет.
– Когда пришло время выбирать профессию, мы много и не думали. Нужно продолжать, если есть желание, педагогическую историю рода, – говорит она. Сейчас у Нины Анатольевны уже подрастают внуки, старшая из них планирует стать учительницей начальных классов.
Несмотря на «географическую» наследственность, Нина Анатольевна выбрала свою стезю в языках и в литературе.
– Мне лучше всего в школе давались языки, русский и английский, – объясняет она. – Ну, что лучше всего в школе получалось, то и выбрала. В группе, где я училась, мой уровень грамотности был среди лучших.
Мама Сергея Васильевича также окончила исторический институт. О детях, пусть они и не продолжили преподавательскую династию, он говорит с улыбкой:
– Больше всего я любил в жизни книги читать и бегать. Дочка стала филологом, а сын – мастером спорта по легкой атлетике.
В свою очередь, история, связанная с ним и Мурманским педагогическим институтом, началась еще в его четырехлетнем возрасте с тогдашнего здания физико-математического факультета на проспекте Ленина. В то время его отец ходил в море, а мама училась на заочном отделении.
– Меня не с кем было оставить, скорее всего, – говорит Сергей Шишов. – И я помню, что в этом здании сижу, ем купленный мамой кекс и жду, пока она сдаст экзамен.
Попала в храм науки
До высшего учебного заведения Нина Кашина училась в Кандалакше в большой новой школе с сильным педагогическим коллективом, где ей дали хорошую базу знаний, а поступление в институт для нее стало, в философском смысле, настоящим откровением.
– Когда я поступила в институт и начались лекции, я поняла, что попала в храм науки, – говорит она.
Преподаватели, многие из которых прошли войну, поразили своей эрудированностью, высокообразованностью и отменным спокойствием.
Очень запомнился Вениамин Наумович Шенкер, читавший зарубежную литературу.
– Обычно, когда преподаватель только входит в аудиторию, в ней все равно еще какой-то шум, и он ждет, пока студенты подготовятся, – продолжает наша собеседница. – Вениамин Наумович никогда не ждал. Он сразу начинал читать тихим голосом свою лекцию. Причем начинал всегда не с какой-то устной зарисовки, а с того, что нужно обязательно записать. Позже задние парты на переменах неслись в панике к передним спрашивать: «Что записать?».
Его коронная фраза «Кстати, о лошадях», которую он произносил, резко делая какие-либо отступления, не касающиеся темы лекции, стала легендой среди студентов.
Не менее яркой фигурой была Валентина Дмитриевна Андрюнина, преподаватель русского языка.
– Диктанты у нее были настолько сложные, что с первым справились только десять человек, – рассказывает Нина Анатольевна.
С особым теплом выпускница вспоминает истории, связанные с ее преподавателем физкультуры Вячеславом Васильевичем Вальковым. В то время был выбор, чем заниматься на физкультуре. Преподавателей и дисциплин было много, но внимание молодой Нины и ее подружек Тамары и Тони пало на молодого и красивого Вячеслава Васильевича с его спортивным ориентированием на лыжах.
– Я спорт никакой не любила, а девочки вообще с юга были, они ни на каких лыжах не умели кататься, – смеется Нина Кашина. – Но Тамаре все равно: «Вальков самый симпатичный, вот к нему и пойдем». И мы, такие неумехи, записались к нему.
Однажды Вячеслав Васильевич рассказывал про виды компасов, подметив как-то, что самый лучший – жидкостный. Тогда такой прибор был в дефиците и считался необычайной роскошью, а уж особенно для студентов.
– Тамара тогда сразу: «Все, мне нужен жидкостный компас», – продолжает Нина Анатольевна. – Не знаю уж как, но она насобирала деньги и приехала после каникул с жидкостным компасом. Думаю: «Чем я хуже?» – и тоже в Кандалакше его купила. И мы, значит, на лыжах не умеем кататься толком, но зато с дорогущими жидкостными компасами. В общем, навозился он с нами!
Жили не тужили. Раз в год могли и платьице себе купить
Студенческий быт 1970-х – отдельная глава воспоминаний. На улице Коммуны было общежитие, где первокурсников селили на шестой этаж, а с каждым годом «спускали» ниже. Комендант тогда была строгая, но справедливая женщина. А стипендия в 46 рублей (при минимальной зарплате в 30 рублей) позволяла жить скромно, но безбедно.
Сергей Шишов с теплотой вспоминает, как студенты подрабатывали:
– По осени выгружали вагоны – и денег заработаем, и картошки с арбузами прихватим. А еще – походы в ресторан «Горка», где обед стоил, как в столовой.
Но главное – это люди.
– У нас были тесные взаимосвязи – институт-то маленький, – говорит Сергей Васильевич. – На спортивном поприще тоже встречались. Я учился, например, на отделении истории, жена у меня – математик, и мы оба занимались лыжами, вот в сборной института и познакомились. В этом году отметим 55-летие супружеской жизни. В общем, я скажу так, жили мы не тужили. Конечно, когда работать начинали, жизнь становилась намного сложнее и труднее. В студенчестве, если ты не лодырь и у тебя долгов не было, то особых проблем не возникало.
У Нины Кашиной воспоминания о быте студенчества иные. Но то, что только на одну стипендию (в ее время – 34 рубля) можно было спокойно жить, она подтверждает.
– Была, например, девушка из Орловской области, из какого-то глубокого колхоза, и жила только на стипендию, – говорит Нина Анатольевна. – Еще две девушки из Урюпинска Волгоградской области тоже жили только на стипендию, им родители не помогали, только высылали деньги на билет на каникулы. Каждая жила на 34 рубля в месяц. И еще раз в год могли себе позволить и платьице купить. При желании можно было на рубль в день прожить.
Нас распределили «затыкать дыры»
Мурманская область не очень большая, и пединститут готовил достаточное количество кадров, чтобы обойтись своими силами в сфере образования. Но в Архангельской области дела обстояли совсем иначе: область крупнее, кадров нужно больше. На помощь приходили молодые преподаватели, только что выпустившиеся из мурманского пединститута.
После выпуска Нину Кашину направили в Архангельскую область, где прямо в лоб сказали: «Девочки, не надейтесь, что вы будете в этом райцентре работать. Естественно, кто из Архангельска, тех в лучшие места. А вами заткнут все дыры». Так и случилось.
– Мне дали на выбор два лесных поселка, – вспоминает она. – Я сказала: «Полагаюсь на вашу волю». И так меня отправили в поселок, расположенный в 42 километрах от местного райцентра – Вельска.
Ее первое жилье – деревянный барак с печкой и удобствами во дворе.
– Я была готова к этому – в детстве часто бывала в деревне, – спокойно замечает она.
Вскоре школу, в которой работала Нина Анатольевна, закрыли, а ее саму перевели в другой, такой же глухой поселок.
– Там условия не сильно поменялись, хотя жилье было получше, – продолжает она рассказ. – Уже не барак, а одноэтажный деревянный дом, где у каждой квартиры свой вход.
На новом месте работы учеников в классах было намного больше. Но все равно свою роль играли, как подмечает Нина Анатольевна, тогдашние установки в поселках в отношении учителей: «В деревне авторитет учителя не только среди учеников, но и среди родителей был просто непререкаем. Несмотря на то, что родителям там и по 30, и по 40 лет, а нам едва ли за 20, но учителя были в почете».
Дисциплина превыше всего
Позже молодая учительница перебралась в большой город, где окончательно сформулировала свои принципы работы: «Я всегда старалась привлечь родителей на свою сторону, чтобы мы в союзе воспитывали ребенка. Я следила за дисциплиной, учебой, прическами, одеждой – все это было под моим контролем и было для меня очень важно».
Это подтверждает и одна история, произошедшая с Ниной Кашиной. Как-то к ней в класс из другой области перевели девочку, которая мало того что отказывалась соблюдать правила ношения школьной формы, так еще и подбила на это свою подружку.
– У меня были претензии к их одежде, – вспоминает Нина Анатольевна. – Сначала ко мне пришел папа первой девочки, спрашивал, в чем дело. Говорит: «А у нас так можно было». А я ему отвечаю: «Вы теперь не там, вы здесь. И будете делать так, как у нас принято». Мы с ним спокойно поговорили, он был человек военный. Потом пришла мама второй девочки, и с ней мы немного на эту тему рассорились. Она даже перевела свою дочь в другую школу.
А спустя несколько лет Нину Кашину вызывали в канцелярию: «Нина Анатольевна, к вам новый ученик».
– Спрашиваю, кто такой, а мне говорят, что это младший брат той самой девочки, – улыбается Нина Анатольевна. – Я сначала подумала, что что-то перепутали, говорю: «Это, наверное, не ко мне». Мне отвечают: «Нет-нет, мама сказала – только к вам. Мы любим строгих учителей, любим дисциплину». Вот так и выходит – сначала ей не нравилась моя строгость, а потом полюбила.
Образование было призванием, а не услугой
– Раньше учитель был непререкаемым авторитетом, – отмечает Нина Анатольевна. – Даже если родители в душе считали, что я не права, они все равно поддерживали меня.
Сергей Васильевич добавляет: «Сегодня образование стало услугой. А для нас это была миссия».
И сегодня, спустя почти 50 лет, Нина Кашина вернулась домой, чтобы совместно с Сергеем Шишовым напомнить, что делает учителя Учителем. И ответ, кажется, прост: преемственность, преданность делу и та самая строгость, без которой, как написано в одной из подаренных Нине Анатольевне открыток, «не было бы и дисциплины».
Данил ТЕРЕХОВ, Полина ГУЛЬ
Фото Данила ТЕРЕХОВА
P. S. А жидкостный компас, купленный когда-то ради симпатичного преподавателя, до сих пор хранится где-то в семейных архивах – как символ студенческой беспечности и романтики.
