Нет, наш рассказ не про футбол. И даже не про спорт. Но спортивная терминология здесь вполне уместна. На финише 2024 года известный журналист, путешественник и писатель Виктор Георги собирается представить мурманской читающей публике сразу три свои новые книги.
Байки. Продолжение
В 2023-м и в начале 2024 года Виктор Сергеевич презентовал две части книги «Байки старого Мурманска». И вот в ноябре мурманчане смогут ознакомиться с третьей частью этой работы.
За свою жизнь Виктор Сергеевич накопил немало информации о своем родном городе. «Вечерка» подробно рассказывала о первой и второй частях «Баек…», так что повторяться не будем. Третья же книжка больше посвящена морским делам. И это не удивительно.
Автор, который в свое время был главным редактором газеты «Рыбный Мурман», чаще всего общался с представителями морских профессий. И Мурманск в данном случае лишь отправная точка как в прямом, так и переносном смысле. О самом городе в третьей части книги говорится мало, но главными поставщиками информации для автора остаются мурманчане. Бывшие и настоящие.
Курсантские и рыбацкие истории излагаются их непосредственными участниками. Есть и уникальные свидетельства.
– Однажды на мое имя пришла бандероль, – рассказывает Виктор Георги. – В ней дневник некоего Игошина, выпускника факультета журналистики ЛГУ, который одно лето стажировался в «Рыбном Мурмане» и был отправлен в командировку на промысел помогать делать морские газетные выпуски. Дневник оказался весьма любопытным. В нем наш студент описывал различные случаи из морской жизни конца 50-х годов. Описывал он их не для газеты, а для себя, чтобы скоротать время длительной практики-командировки. Вот я и подумал, что эти записи могут быть интересны не только мне, но и более взыскательному читателю.
Возвращение в юность
Вторая книга Виктора Георги, которую он собирается представить мурманчанам, – «Не вечен мир после дождя...». Ее появление также необычно, как и дневник Игошина.
Сам Виктор Сергеевич так рассказал об истории создания этой книги:
«Четверть века мы с супругой живем на берегу Онежского озера в деревянном доме, на чердаке которого я и нашел папку с завязанными на два узла навечно! тесемками. В папке оказались разрозненные, исписанные малопонятным почерком листки со стихами.
И разорванная надвое тетрадь, в которой тоже были стихи. Мои юношеские вирши. Почему я разорвал тетрадь? А просто понял, что уже никогда не настанет тот час, когда у меня хватит времени и появится желание вернуться к тем стихам. Когда разорвал? Наверное, еще в молодости. И вот прошли годы, прошла жизнь. Какая-то сила сохранила и положила передо мной ту папку с тесемками. Результат перед тобой, читатель. Что касается меня, то я рад проделанной работе. Рад, потому что было бы обидно, если б я, сегодняшний, не смог познакомиться с юношей, которого почти не помню, который более чем полвека назад задумывался о смысле бытия».
Вспоминается фильм, главная героиня которого нашла в своей квартире тайник мальчика, жившего там много лет назад. Девушка находит этого человека, которому уже далеко за 50 и передает ему его детские игрушки. А в ответ слышит его признание, что он счастлив получить такую весточку из детства.
У Виктора Георги случилось то же самое, с той лишь разницей, что он сам себе отправил весточку. И не из детства, а из юности, а частично даже из вполне взрослой жизни. И теперь у нас есть возможность наблюдать эволюцию творческого человека.
Мне самому больше всего понравились его рассказы, написанные в середине 80-х годов, когда автор работал в Умбе. Проблема ликвидации неперспективных деревень – острейшая для того времени. Сегодня эти рассказы читаются как очень своеобразный, пусть недокументальный, но все же документ эпохи. Ни в то время, ни в наше об этих вещах почти не говорили и не говорят. Тогда это было просто опасно, а сейчас никому не нужно. Перешагнули из одной эпохи в другую, а заодно – и через проблему.
Книга старая, но… новая
Наконец, третья книга Виктора Георги. Как ни странно, она читателям хорошо известна, хотя издается впервые. Как такое может быть? Все просто. В начале 90-х годов он стал участником экспедиции на исторических судах по Средиземному морю, и даже с выходом в Атлантический океан. И тогда же была написана книга «Наше паломничество, или Совки за границей». Она состояла из двух частей – «Мир православный» и «Мир католический». Работа была оцифрована и выложена Интернет, в частности, ее можно прочитать на сайте Мурманской областной научной библиотеки. А вот бумажного издания у нее на протяжении многих лет не было. Появилось оно только в 2024 году под заголовком «Экспедиции «Полярного Одиссея»».
Как говорит сам Виктор Георги, это будет переработанное и дополненное издание. В ходе плавания менялись не только страны и города – менялось мировоззрение паломников-миссионеров. Какими они стали, посетив святыни христианского мира, пережив вдали от Родины трагические дни августовского путча 1991 года? Во многом эти изменения и стали основной темой книги.
Прочитать мне ее пока не удалось. Так что ждем презентацию, которая пройдет 15 ноября в Мурманской областной научной библиотеке в 17.00. А пока предлагаем ознакомиться с отрывками из книги «Байки старого Мурманска 3.0»
Андрей КИРОШКО.
Фото автора и из архива Виктора Георги.
Паниковский и Матильда
Все члены экипажа плавбазы внесены в судовую роль, которая скреплена печатями и имеет автографы высоких должностных лиц. Но есть у нас на борту четвероногие существа без всяких видов на жительство. Если не брать во внимание исчезнувших в межпалубных лабиринтах Ваську и Василису, то это черный как смоль пес Паниковский и рыжая сука Матильда.
Пес свое прозвище получил за пристрастие к курятине. Если известный герой романа Ильфа и Петрова крал гусей, то продолжатель его воровских дел таскал из камбуза кур. Он мог часами сидеть в засаде. Стоило лишь на минуту повару отвлечься, как Паниковский стремительно врывался на камбуз и, ухватив куриную тушку, мчался на верхний мостик, в укромное местечко, где и расправлялся со своей добычей. За столь неблаговидные дела пес был неоднократно бит поваром, но упорно продолжал красть кур.
Матильда не участвовала в грабительских налетах на камбуз, довольствовалась порцией наваристого супа и парой куриных лапок. Она не страдала отсутствием аппетита, быстро набирала вес и превращалась из обездоленной портовой сучки в очень красивую собаку с лоснящейся темно-рыжей шерстью. И если Паниковский мог сутками лаять на чаек и бросаться на каждую присевшую на палубу птицу, то спутница его собачьей жизни не проявляла никаких враждебных намерений к пернатым.
Однажды в районе полубака опустилась большая, до предела истощенная и усталая птица. Боцман соорудил ей из старой дели большую клетку на верхнем мостике. С того дня для Паниковского началась черная полоса его жизни: при каждой возможности пес злобно рычал и бросался на клетку. Но капроновая сеть надежно защищала пленницу, к тому же птица своим длинным клювом наносила псу весьма болезненные удары. Все мы считали, что эта вражда добром не закончится. И когда птица, вероятнее всего из семейства цаплей, основательно окрепла, боцман открыл верхнюю часть ее клетки-убежища, и наша пленница взмыла в небо, описала над базой прощальный круг и взяла курс на юг...
Кроме случая с этой перелетной птицей Паниковский скрашивал нашу морскую жизнь другими «выходками». Несмотря на свой вспыльчивый характер, он весьма внимательно, можно сказать, с большой симпатией относился к Матильде, и та в результате их дружеского сожительства принесла щенков. Этих милых созданий мы со временем охотно раздарили экипажам промысловых судов.
...Однако история про Паниковского и Матильду имеет печальный конец. Как и почему это случилось, но наша Матильда пропала. Очевидно, нарушила правила безопасности при нахождении на верхней палубе. Никто не видел ее падения за борт, чтобы помочь. После такой потери Паниковский забрался на мостик, куда даже в штормовую погоду не залетали брызги, и часами смотрел в море. Смотрел в надежде разыскать среди пляшущих волн свою верную подругу. Куры на камбузе его больше не интересовали.
ПСС
По какой-то надобности зашли мы в Стамбул. На берег никого не отпустили, только боцман отпросился сходить. У соседнего причала – наше же, советское транспортное судно. У него там старый товарищ ходил, еще с мореходки дружат. Транспорт тот шел из Одессы в Индию «на иголки». То есть списали его с флота и заставили своим же ходом добраться до корабельного кладбища за тысячи миль от порта приписки.
Так вот, на вечер назначен отход, а нашего боцмана все нет. Вдруг тревога: подкатывает к борту турецкий полицейский джип, выходит из него их офицер, требует капитана. Кэп накинул форменный китель с галунами и погонами, фуражку на лоб надвинул, выходит к трапу. И происходит между ними такой разговор.
– У вас в судовой роли значится такой-то... – звучит фамилия нашего боцмана.
– Да, – отвечает кэп.
– Он задержан за пропаганду насильственного свержения существующей власти и будет подвергнут суду.
– И сколько же лет светит нашему боцману? – как-то игриво, не вникнув в суть ситуации, спрашивает капитан.
– Ему грозит от 15 лет до смертной казни через повешение, – чеканит турецкий офицер. – Но может быть выпущен на свободу, если за него будет внесен штраф... – И звучит какая-то невероятная сумма в лирах.
Кэп трезвеет, задумывается (наверное, переводит лиры в твердую валюту) и исчезает в своей каюте. Вскоре возвращается и едет с турецким офицером в их полицейский участок.
...Через некоторое время капитан возвращается. Пешком и с боцманом. Сразу же отдаем швартовы, уходим от греха подальше. А потом мы расспрашиваем боцмана, что же это такое он умудрился натворить, как же это он пытался в одиночку, без нашей помощи, свергнуть власть в Турции?
– Так ведь как получается? Ведь я же нечаянно, – лепечет испуганный революционер-одиночка. На том транспорте встретились мы с друганом по мореходке, даже выпили по рюмашке за встречу. Ни-ни, чисто символически. Дай, говорю, раз вы все равно «на иголки» идете, я что-нибудь заберу себе на память. Там бинокль или судовые часы. А он мне заявляет, что у них на корабле хоть шаром покати: еще в одесском порту сами все ценное по домам растащили, а здесь, какой могли, цветной металл туркам сплавили. Так что пусто подчистую. Вот разве…
И ведет меня в кают-компанию, где по переборке книжные полки установлены с толстыми такими темно-синими и новенькими томами. Забирай, говорит, это ПСС (Полное собрание сочинений Ленина). Почти новое, нечитанное... Ну я и взял. Ведь не хочется домой пустым уходить. Нашли мы тонкий и прочный конец, обвязали книги, две здоровенные связки получились. Тяжеленные. И как только я с ними сошел на причал, тут и турецкая полиция. Подхватили под мышки. «Что это ты тащишь, – спрашивают, – и почему с нами не делишься?». А когда увидели – прочитали имя Ленина – так сразу изменились в лице, погрузили книги в джип и меня вместе с ПСС. По их законам за распространение политической литературы в тюрьму сажают. Спасибо капитану, выручил...
– Не выручил, а выкупил! И ты знаешь, за какую сумму?
И называем мы нашему боцману ту астрономическую сумму в турецких лирах. И потом еще не один вечер, перекуривая на баке, пересчитывали лиры на доллары. А капитан сказал, что боцман теперь ему всю жизнь должен будет...
Фото с сайта gov-murman.ru
