Максим Иванович Старостин прожил сравнительно недолгую жизнь. Всего судьбой ему было отмерено 46 лет, из которых пять с половиной он являлся первым секретарем Мурманского обкома партии.
В 2014 году в Мурманске был опубликован дневник Максима Старостина. В нем Максим Иванович иногда кратко, а иногда очень скрупулезно, день за днем, описывает события Великой Отечественной войны в Заполярье. И нынче мы знаем об этом периоде значительно больше, чем, скажем, 20 лет назад. Далеко не каждый регион, бывший прифронтовым, может похвастаться таким уникальным источником знаний.
15 августа Максиму Ивановичу исполнился бы 121 год. Поэтому есть повод рассказать о нем подробнее.
Юность Максима
Родился Максим Старостин в 1902 году в селе Столыпино Саратовской губернии в семье бедного крестьянина. Отец Иван Николаевич в силу малоземелья в 1904 году уехал в Сибирь, где поступил кочегаром паровозного депо станции Иркутск. «После отъезда отца в Сибирь я жил у деда, – пишет Максим Иванович в своей автобиографии. – Мать моя Евдокия Дмитриевна вскоре умерла, отец женился вторично и в 1910 году взял меня в г. Иркутск».
В этом городе с мальчиком происходит очень нетипичная для того времени история. Старостин рассказывает: «В Иркутске я окончил 3 класса железнодорожного училища и 5 классов промышленного училища, работал в частных кустарных мастерских. В 1918 году во время Колчаковского восстания отец за участие во взрыве железнодорожного моста был арестован и сидел в белогвардейской тюрьме. По этой причине я учебу бросил и поступил слесарем в депо станции Иркутск».
Получается, что из своих 16 лет юный Максим восемь отдал учебе. Это совершенно необычно для представителя того социального слоя, к которому он относился. В лучшем случае сверстники Максима проходили четырехклассную программу земской или церковно-приходской школы, и на этом их образование заканчивалось.
Старостин не указывает, но, судя по всему, оба учебных заведения, в которых ему довелось учиться, были на балансе Министерства путей сообщения. Ученикам давали поверхностные общие знания (русский язык, география и история). Важнейшими специальными предметами в технических училищах были механика, технология, техническое черчение. В низших технических училищах с трехлетним курсом обучения (впоследствии – четырехлетним) готовили мастеров производства, а в высших (шесть лет) – техников, помощников инженеров и других руководителей промышленного дела.
Обращает на себя внимание и тот факт, что отец Максима имел возможность прокормить сына, то есть недостатка в средствах у семьи не было. Работать будущий первый секретарь обкома пошел только в 16 лет, и то в ситуации экстремальной: отец был арестован и семья лишилась главного добытчика. Подрыв моста через реку Иркут действительно имел место 11 июля 1918 года, но степень участия в нем старшего Старостина сегодня установить сложно.
Сотрудник ЧК
Более полутора лет Иркутск был под властью адмирала Колчака. Лишь в начале 1920 года в результате восстания в городе была восстановлена Советская власть. Все это время Максим Старостин работает слесарем в железнодорожном депо и в бурных политических процессах не участвует.
А вот далее жизнь его кардинально меняется. Следующие два с половиной года юный Максим служит в ЧК. «В августе 1921 года Свердловским (Железнодорожным) райкомом РКП(б) был послан в Чрезвычайную комиссию станции Иркутск, где работал дежурным комендантом, помощником уполномоченного по борьбе с контрреволюцией, – читаем в его автобиографии. – С января по июнь 1922 года назначен в ОДТЧК станции Иннокентьевская уполномоченным по информации. В июне 1922 года Иркутским губкомом РКП(б) был направлен с группой чекистов в г. Балаганск, где работал заместителем начальника милиции, ходя с партотрядами по ликвидации белогвардейских банд».
Подробностей этого периода жизни Старостина мы не знаем. Возможно, в архивах Иркутска данные имеются, но пока они нам недоступны. В октябре 1923 года, отучившись в советской партийной школе, он оказывается в аппарате Иркутского губкома ВЛКСМ на должности заведующего информационным отделом. В феврале 1924 года был избран членом Дорпрофсожа профсоюза железнодорожников Забайкальской железной дороги, где работал инструктором по организации и работе школ ФЗУ.
Подводя итог жизни Старостина в 1920–1925 годах, нужно сказать, что своим достаточно быстрым карьерным ростом он обязан не в последнюю очередь образованию, в то время редкому и поэтому очень ценимому. Кроме этого бросается в глаза тот факт, что молодой человек совершенно не стремится в столицу, хотя с его способностями он, наверное, многого там смог бы достичь. Складывается впечатление, что его вполне устраивает жизнь в Иркутске. Но вряд ли это говорит об отсутствии честолюбия.
Думается, и это подтверждается его дальнейшей жизнью, Максим именно в этот период начинает считать себя солдатом партии. Он готов служить там, куда пошлют. В автобиографии он не пишет, когда вступил в РКП(б), но, по данным Государственного архива Мурманской области, произошло это в 1922 году, как раз во время его учебы в партийной школе.
Студент и учитель
Хорошо известно, что в 20-годах СССР переживал экономический кризис. Одной из его причин стало отсутствие в стране необходимого количества профессиональных управленцев. Первые советские менеджеры – всем известные молодые мечтатели в кожанках с маузером – быстро сошли со сцены ввиду своей полной профнепригодности. Им на смену пришли старые кадры специалистов. Это были высокопрофессиональные работники, но их осталось очень мало. Представители этого социального слоя частично были уничтожены в годы Гражданской войны, частично убыли в эмиграцию. Спецы, как их тогда называли, были либо индифферентны к политике, либо относились к коммунистическим идеям с плохо скрываемым скептицизмом.
В этой ситуации СССР требовались свои менеджеры, которые бы сочетали в себе профессионализм царских спецов и веру в коммунистические идеалы. И Старостин, еще, видимо, сам того не осознавая, шел именно по этому пути.
В 1925 году его жизнь снова кардинально меняется: он становится военнослужащим Красной Армии. Но военная карьера не была его инициативой. Просто ВКП(б) решила усилить армию идейными бойцами. С этой целью был проведен призыв на военную службу рабочих, наиболее подготовленных в теоретическом плане. И Старостин становится политбойцом в 104-м Петропавловском стрелковом полку 35-й стрелковой дивизии. Сначала – он политрук роты, а к концу года – уже комсорг всего полка. Затем командование вспомнило о железнодорожном прошлом Старостина, и он полтора года прослужил в Улан-Удэ в 9-м железнодорожном полку.
В марте 1928 года Максима назначают в 4-й радиобатальон Сибирского военного округа. Для того времени эти подразделения были, пожалуй, самыми передовыми. Радиосвязь в Красной Армии только зарождалась, и в радиобатальонах, которые были организованы при военных округах, проходила подготовка специалистов.
В качестве секретаря партийной организации 4-го радиобатальона Старостин осенью 1929 года принимает участие в конфликте на КВЖД. Именно на Дальнем Востоке впервые в СССР была применена радиосвязь для координации боевых действий в условиях крупной войсковой операции. Связь штаба ОДВА (Особой Дальневосточной армии) с Генеральным штабом РККА обеспечивалась через радиостанцию «1ВФ» отечественной разработки.
Еще до конфликта на КВЖД Старостин поступает в Иркутский институт советского строительства и права, который успешно заканчивает в 1931 году. Будучи студентом, он успел поучаствовать в войне. Сразу после нее начальство, видимо, заметив организаторские способности Максима, назначило его начальником клуба и одновременно комсоргом Иркутской пехотной школы. Пробыл он в этом качестве недолго: в 1931 году начал преподавать социально-экономические дисциплины в 4-й Иркутской авиатехнической школе, где и работал до 1933 года. А затем – снова крутой вираж.
В этот раз Старостин, возможно, проявил личную инициативу. Хотя не исключено, что поступить в Военно-инженерную академию им. В. В. Куйбышева ему настоятельно рекомендовали. Впервые в жизни наш герой покидает Сибирь и отправляется в столицу. Вступительный экзамен он выдерживает и до июня 1938 года является слушателем академии, окончив ее с отличием.
Мы не знаем, были ли у Максима Ивановича планы стать москвичом. Сам он про это не пишет. Сначала он служил начальником одного из отделов Военно-строительного управления РККА, затем его забрали в военный отдел ЦК ВКП(б), а в январе 1939 года назначили первым секретарем Мурманского обкома партии.
Первые шаги в Заполярье
Чем было вызвано это решение, мы сказать не можем. Сергей Антонович Петров, глава Мурманского обкома в 1938–1939 годах, тоже был строителем с высшим образованием. Скорее всего, Петров не устраивал ЦК по набору личных качеств. Более его никогда не привлекали к руководящей работе.
Положение Старостина на всем протяжении его руководства Мурманской областью было двойственным. С одной стороны, он по-прежнему был кадровым командиром Красной Армии, с другой – партийным чиновником. Сегодня такая ситуация кажется невероятной. Возможно, она была уникальной и тогда, но с уверенностью судить об этом мы не беремся.
Из пяти с половиной лет пребывания Старостина в Мурманской области четыре приходится на военное время. Сначала советско-финляндская война, затем – Великая Отечественная. Поэтому мы не знаем, как бы себя Старостин проявил в мирное время, какие были у него планы, идеи, и были ли они вообще.
В момент появления Максима Ивановича в Заполярье Мурманская область была всего полгода самостоятельным субъектом. Но основные отрасли ее промышленности – горнодобывающая и рыбопромышленная – к этому времени уже были определены и вовсю развивались. Здесь со стороны первого секретаря требовалось лишь осуществлять контроль и помогать. Но было и кое-что новое.
У центра уже давно были планы превращения Кольского полуострова в военный форпост СССР на северо-западе страны. Мероприятия в этом направлении осуществлялись с начала 30-х годов. Но предвоенный пик этих планов пришелся уже на их конец. Милитаризация Мурманской области была масштабной и стремительной. Поэтому в качестве руководителя здесь требовался военный инженер. Возможно, именно в этом и была причина назначения Старостина.
Максим Иванович очень активно включается в эту работу. По сути, военное строительство становится для него главным. Как указывает доктор исторических наук А. А. Киселев, по инициативе Старостина создается Мурманский пограничный округ, возбуждено перед центром ходатайство о создании на границе двух укрепрайонов и подведении к ним современных дорог.
Далее по значимости шли рыбная и горнодобывающая отрасли, гражданское дорожное строительство. А вот развитие городов, как нам представляется, было хотя и важным для первого секретаря, но все же второстепенным. Дело в том, что создание условий для нормального проживания увеличивающегося населения во многом лежало на тех, кому новые работники были нужны. В Мурманске жилищное строительство в основном велось, например, за счет рыболовецких организаций, в Кировске средства на него выделяли шахтеры. Участие в этих делах городских властей сводилось к минимуму, главным образом к поддержанию в порядке коммунального хозяйства, чистоты на улицах, мощению дорог и т. п.
Были у первого секретаря и другие заботы. Например, в августе 1939 года он возглавил комиссию по расследованию нарушений в работе органов НКВД и прокуратуры. Это не было его инициативой, он всего лишь выполнял постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» от 17 ноября 1938 года. Старостин лично допрашивает проштрафившихся чекистов, читает доклады тех из них, кто не принял методы Н. И. Ежова. По результатам расследования многие сотрудники Мурманского НКВД были уволены со службы даже без зачисления в запас. Начальник УНКВД МО А. К. Уралец отстранен от работы, но впоследствии его вернули на службу. На скамье подсудимых в итоге оказалось пять человек. Правда, ни к одному из них высшая мера не была применена.
Уже осенью того же 1939 года Старостин проявил свою решительность и самостоятельность. Необходимо было переправить через Кольский залив подразделения 52-й стрелковой дивизии, которую перебросили сюда ввиду надвигающейся войны с Финляндией. Чтобы ускорить этот процесс, Максим Иванович своей властью реквизировал суда, стоявшие в Кольском заливе, даже не поставив в известность их хозяев. Рассудил так: собственники далеко, пока с ними будешь договариваться, время только потеряешь. Более того, он даже не стал сообщать об этом в Москву. Точнее, сделал это, когда уже все закончилось.
А вот уберечь Мурманск и другие города области от нехватки продовольствия, как и от резко возросшей зимой 1939–1940 годов детской смертности, у Максима Ивановича не получилось. Но тут вины его нет. Железная дорога была загружена воинскими перевозками, и места для гражданских грузов почему-то не нашлось. Высокая детская смертность тоже объяснялась этим, а также отвратительными бытовыми условиями. Ничего не мог поделать первый секретарь и с огромной текучкой кадров в областном центре, когда штат многих предприятий менялся на сто процентов в течение одного года.
К ТЕМЕ
В 1929 году произошел вооруженный конфликт между Советским Союзом и Китаем из-за Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). Китайская Северо-Восточная армия захватила КВЖД, чтобы установить над ней единоличный контроль. Советский Союз быстро отреагировал военным вмешательством и в конечном итоге вынудил китайцев вернуть железную дорогу к прежнему формату совместного управления. Конфликт на КВЖД был первым крупным боевым испытанием реформированной Красной Армии.
Андрей КИРОШКО.
Использованы материалы Государственного архива Мурманской области, Мурманского областного краеведческого музея.
Продолжение следует.
