Есть в Ленинском округе Мурманска улица Вице-адмирала Николаева. Небольшая (ее протяженность всего 280 метров), она соединяет улицы Александра Невского и Инженерную. По сути – проезд. Тихая и зеленая улица Вице-адмирала Николаева не может похвастаться обилием торговых точек, медучреждений, школ. Но ей это особо и не нужно, поскольку все подобные объекты находятся на соседних улицах и добраться до них «николаевцам» труда не составляет.
Кортик и фуражка
Улица как бы делится вдоль своей оси на две части: на ее четной стороне стоят двухэтажные дома 40–50-х годов прошлого века, а если перейти на нечетную, то окажемся в 60–70-х годах. Лет десять назад улица Вице-адмирала Николаева имела довольно неприглядный вид: ямы на дороге, грязь во дворах, после дождей огромные лужи. Сегодня полотно проезжей части отремонтировано, вдоль него установлено ограждение, обустроенный по четной стороне тротуар также обновлен. В целом улица выглядит чистой и ухоженной.
Не являясь центральной, улица Вице-адмирала Николаева никогда не была на слуху у мурманчан. А если спросить у жителей города, кто такой вице-адмирал Александр Андреевич Николаев, то многие затруднятся с ответом. Сегодня мы и попытаемся устранить этот пробел.
Изучение жизни Александра Андреевича Николаева представляет определенную трудность. С сотрудниками Мурманского областного краеведческого музея и музея Северного флота мы буквально перетряхнули фонды, но документов нашли очень немного. Больше всего фотографий, есть письма, газетные статьи разных лет. Кортик и фуражка. А вот автобиография или характеристика отсутствуют. В какой-то мере помогает всезнающий Интернет, но данные там иной раз очень противоречивы.
В этой ситуации нам помог кандидат исторических наук Мирослав Морозов, известный исследователь истории ВМФ СССР 1920–1945 годов. Мирослав Эдуардович предоставил машинописную автобиографию Александра Андреевича, составленную в 1939 году. Таким образом, хотя бы в хронологии жизни нашего героя мы можем уйти из области догадок и предположений.
Начало пути
Александр Андреевич Николаев родился в селе Липяги Тамбовской губернии 30 августа 1905 года в семье сельского кузнеца. В 1907 году отец оставил кузню, которая уже не могла прокормить большую семью (у Александра Николаева было четыре брата и три сестры), и уехал на заработки в Сибирь. Но там что-то пошло не так, и старший Николаев вскоре вернулся домой.
В 1913 году Александр начал учиться в приходской школе, в 1915-м оставляет ее, чтобы помогать отцу. Но в 1917 году ему все-таки удается окончить начальную школу.
В 12 лет Николаев уходит батрачить к богатому казаку, у которого проработал до 1921 года. В Гражданской войне участия не принимал в отличие от отца, ставшего членом партии и боровшегося с бандитами. В 1918 году происходит трагедия – белые убивают мать Николаева.
Следующая дата в жизни нашего героя – 1922 год. Николаев вступает в комсомол и становится бойцом ЧОНа (часть особого назначения). Здесь он выполняет специальные поручения по выявлению контрреволюционных групп и непосредственно участвует в ликвидации бандитизма.
В 1927 году Николаева призывают в Красную Армию. Он попадает в школу подводного плавания Балтийского флота и получает профессию моториста. Вице-адмирал Торик (друг и коллега Николаева по службе на Северном флоте) пишет, что море привлекало Николаева всегда, еще до службы он организовывал встречи комсомольцев с моряками. «Балтика завораживала мою душу. По ночам Кронштадт и море тихо звали меня к себе», – приводит Торик слова Николаева.
Именно в школе подплава у Николаева проявляется особое умение разговаривать с людьми. Неудивительно, что его не направляют на корабль, а оставляют в школе инструктором. Позже его там избирают секретарем партячейки.
Первопроходцы
В 1933 году Николаев становится участником очень важного события. 18 мая из Кронштадта вышла экспедиция особого назначения (ЭОН-1). В ее задачу входила переброска по только что построенному Беломорско-Балтийскому каналу шести боевых кораблей Балтийского флота в Мурманск для создания Северной военной флотилии, первого формирования будущего Северного флота СССР, а потом и России. Николаева назначают старшим инструктором политотдела этой во всех смыслах исторической экспедиции.
Всего предстояло перегнать два эсминца, две подлодки, два сторожевых корабля, а также суда сопровождения. Перед походом для уменьшения осадки боевые корабли были максимально облегчены. С них сняли и погрузили на баржи артиллерийское и торпедное вооружение, личный состав сократили до предела, даже мачты были демонтированы. Для перехода по мелководной Свири до Онежского озера эсминцы были загружены в импровизированные деревянные плавучие доки. Так они дошли до города Вознесенье, где снова самостоятельно стали на воду.
Преодолев 19 шлюзов Беломорско-Балтийского канала, корабли вышли в Белое море и 20 июля 1933 года ошвартовались в Сороке (ныне Беломорск). На следующий день экспедицию на пароходе «Анохин» догнал Сталин, вместе с Ворошиловым и Кировым. Первые лица государства спешили в Мурманск, но не отказали себе в удовольствии посетить два боевых корабля. Сталин не планировал произносить речей, но матросы его уговорили выступить. Речь вождя получилась короткой, все же он к ней не готовился, после чего отправился дальше. Экспедиция последовала за ним, но куда медленнее. Лишь 20 августа корабли буквально вползли в Кольский залив и бросили якорь на рейде Мурманска. Наш город ненадолго оказался столицей Северного флота. Вскоре корабли ушли в Полярный.
Через два океана
Прибывшего на Крайний Север Николаева назначают инструктором политотдела флотилии. В июне 1934 года Александр Андреевич поступает в Военно-политическую академию имени Ленина, которую оканчивает в 1938 году. Но прежде чем получить новую должность, Николаев снова отправляется в экспедицию.
В 30-е годы помимо Северного флота активно строился и Тихоокеанский. При этом главные судостроительные мощности находились в европейской части СССР. Как перегонять готовые корабли, скажем, из Ленинграда во Владивосток? Найти ответ на этот вопрос – такая задача стояла перед Львом Владимирским, будущим адмиралом, которому надо было два новых гидрографических судна «Партизан» и «Полярный» доставить по назначению через половину нашей планеты. Использовать Севморпуть мешала ледовая обстановка. Через Суэцкий канал и Индийский океан идти было нежелательно из-за японо-китайской войны. Оставался один маршрут – через Атлантику и Панамский канал. Им и решено было идти, а Николаева назначили комиссаром этой экспедиции.
Вице-адмирал Борис Петров, в ту пору молодой штурман, оставил достаточно подробное описание этого плавания. Имя Николаева он не упоминает, и это важно – значит, работа комиссара не раздражала.
Поход был уникальным. Впервые в истории ВМФ СССР наши корабли шли данным маршрутом. Из Кронштадта они отправились 27 июня 1938 года. Натерпевшись волнений в проливах Па-де-Кале и Ла-Манш, 7 июля пришли в английский Плимут. Первые встречи с иностранцами прошли нормально.
Далее – переход через Атлантику, прибытие 25 июля в американский Бостон. Здесь корабли встречал полпред СССР в США Уманский. Экскурсия в Нью-Йорк, обед в нашем представительстве, после чего на машине, за рулем которой была дочь Уманского, круг по ночному Нью-Йорку и возвращение в Бостон. Здесь прошел первый контакт с офицерами американского ВМФ. Все пристойно, янки ругают японцев.
Пройдя Панамским каналом, «Партизан» и «Полярный» пришли в Сан-Франциско. Там советские моряки получили возможность встретиться с представителями русской колонии. Даже ходили к ним в гости. Ни о каком противодействии со стороны политотдела Петров не пишет. Удивительная свобода! Принимал ли участие Николаев в этих разговорах, не известно, но он точно им не мешал. Затем последовал переход на Алеутские острова, в американскую базу Датч-Харбор. Здесь тоже были разговоры с американскими офицерами, которые восхищались быстрой победой Красной Армии над японцами на озере Хасан. Пока командиры вели светские беседы, экипажи наших судов отправились по грибы. Сделано это было в том числе ради экономии валюты. В итоге грибов набрали столько, что питались ими вплоть до Владивостока, куда «Партизан» и «Полярный» пришли 17 октября 1938 года, через 112 дней после выхода из Кронштадта.
На Северном флоте
Вернувшись из дальнего плавания, Николаев в декабре 1938 года становится комиссаром Главного морского штаба ВМФ СССР. Но москвичом Александр Андреевич быть не захотел. По некоторым данным, он сам попросился на живую работу, и 30 июля 1940 года его назначили членом военного совета Северного флота. Практически в это же время командование флотом принимает контр-адмирал Арсений Головко.
Между командующим флотом и Николаевым сразу же возникает взаимопонимание, и в дальнейшем они выступают единым тандемом, что плодотворно сказалось на деятельности соединения. Например, после ряда происшествий с подводными лодками их экипажам было запрещено отрабатывать погружения. Понимая всю абсурдность ситуации, Головко на свой страх и риск принимает решение об отработке этого элемента учебы. И Николаев его полностью поддерживает.
Хозяйство, доставшееся Головко и Николаеву, было далеко не блестящим. Север тогда считался второстепенным театром, сюда часто направлялись офицеры, которым не нашли применения на Балтике и Черном море. По остаточному принципу шло комплектование боевыми кораблями. А вопрос с судоремонтом вообще не был решен. Это не удалось сделать и в годы войны.
Кроме этого офицерский корпус флота был в моральном отношении подавлен прокатившимися по соединению арестами 1937–1938 годов.
Деятельность Николаева в годы Великой Отечественной войны описана многими мемуаристами и исключительно в положительных тонах. «Александр Андреевич был частым и желанным гостем на кораблях и в частях ОВРа, – пишет в своей книге адмирал Платонов, в годы войны командир охраны водного района (ОВР) Северного флота. – Он выходил с нами в море, вникал в существо решаемых задач, помогал разбираться в сложных вопросах борьбы с противником, требовал от нас высокого напряжения сил, поощрял инициативу и активность бойцов и офицеров. Скромный, сердечный и чуткий, он учил нас строгости и доброте – этим двум качествам, которыми должен обладать настоящий командир. Его всегда можно было застать за работой, никто не знал, когда он отдыхает».
Платонову вторит и журналист Николай Михайловский: «Александр Андреевич Николаев подолгу пропадал на кораблях, на подводных лодках. С завидной для его тучного тела легкостью он спускался в центральный пост, шел по отсекам и отмечал малейшие непорядки. Иной раз кончит дела, сядет с краснофлотцами и рассказывает им о морском театре, полученном от царизма в наследство, о том, как за время Советской власти заново была построена Мурманская (Кировская) железная дорога, проложен Беломорско-Балтийский канал, стал настоящим портом Мурманск, создана временная главная база флота в Полярном, как пришли на Север первые боевые корабли. Иногда вспомнит и свою службу на лодке старшиной мотористов».
Работа политработника сложна. Если командиру его решения диктует боевая обстановка, то комиссар сам выбирает траекторию своих действий. Не у всех это получалось. Многие относились к делу формально, ограничиваясь проведением политинформаций, приемом или исключением кого-либо из партии. Наладить диалог с людьми, слушать их, понимать их проблемы, мотивы тех или иных их поступков, просто рассказать о сложном – такие умения даны не каждому. У Александра Андреевича, судя по всему, это получалось хорошо. В его личном деле нет ни одного взыскания. Современники оценивали его работу очень высоко.
Последние годы
Послевоенная карьера Александра Андреевича получилась очень короткой. В июне 1945 года он назначается членом военного совета Балтийского флота. Приказ застал его, видимо, за пределами Полярного, поэтому он попрощался с боевыми товарищами, прислав им письмо, которое сегодня хранится в музее Северного флота. Через год в этой же должности он отправляется на Юго-Балтийский флот (так в документе. – Прим. ред.), а летом 1947-го назначается заместителем начальника Главного политуправления Вооруженных сил СССР.
10 октября 1949 года в возрасте всего 44 лет вице-адмирал Александр Николаев скончался и был похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
Карьера Николаева, с одной стороны, была типичной для высшего комсостава армии и флота довоенного периода: в 1930 году он моторист-подводник, а в 1940-м – дивизионный комиссар. С другой стороны, она двигалась во многом благодаря его участию в особых мероприятиях. Сначала ЭОН-1, потом поход через Панамский канал. Затем была война.
Между этими событиями жизнь Николаева нам не известна. Поэтому складывается впечатление, что, оказавшись в новых, относительно спокойных условиях большого руководителя, Александр Андреевич был не особо ими удовлетворен. Он жаждал живой работы, причем не простой, а особого назначения, которой как раз и не было. И без такой работы он жить не смог. Память о нем сохраняется в том числе и в названии мурманской улицы.
Андрей КИРОШКО.
Фото автора, из фондов Мурманского областного краеведческого музея, музея Северного флота, открытых Интернет-источников.
