32 года назад в Советском Союзе произошли события, которые раз и навсегда изменили историю нашей страны. Группа лиц, облеченных большой властью, попыталась, как они утверждали, остановить распад Союза, но столкнулась с нежеланием общества, включая армию, возвращаться назад. Ввиду огромной значимости тех событий исследователи еще не раз будут к ним обращаться. Вот и мы решили вспомнить те времена.
Накануне
Что же случилось в Москве 19–22 августа 1991 года? Сегодня хорошо известно, что идея введения чрезвычайного положения как реакция на происходившие в СССР процессы (вооруженные конфликты на национальных окраинах, рост организованной преступности, требования республик о пересмотре Союзного договора, экономическая нестабильность) появилась в верхах задолго до августа. И ее инициатором выступал сам Президент СССР Михаил Горбачев. И в армии, и в КГБ были подготовлены соответствующие планы и приказы. Возможность развала СССР становилась вполне реальной, поэтому сторонников у этой идеи было немало. Еще в декабре 1990 года Горбачев поручил председателю КГБ Владимиру Крючкову подготовить проект постановления о введении чрезвычайного положения в СССР. 28 марта 1991 года создается комиссия по ЧП, в которую вошли практически все будущие заговорщики. Комиссия имела даже собственную печать.
К лету 1991 года практически все было готово. Но Горбачев медлил. Президент боялся большого количества жертв, которое было неизбежно. Накануне путча, 18 августа, по свидетельству Горбачева, он не дал своего согласия на предложенные ему меры, назвав их авантюрой и предложив созвать Съезд народных депутатов или Верховный Совет СССР. Он в это время находился на отдыхе и отказался выехать в Москву, сославшись на болезнь. Согласно воспоминаниям Валентина Варенникова, Горбачев закончил разговор словами: «Черт с вами, делайте, что хотите, но доложите мое мнение». В ночь с 18 на 19 августа руководство страны, учитывая отказ Горбачева участвовать в действиях, создает Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП).
Три дня в Москве
Дальнейшее хорошо известно. В 6.00 19 августа 1991 года по радио сообщают о болезни Горбачева и переходе власти в руки ГКЧП. Исполняющим обязанности президента становится Геннадий Янаев. В Москву вводятся войска, объявляется чрезвычайное положение, а позднее и комендантский час. Под контроль берутся телецентр «Останкино» и ряд других важных объектов.
Однако с самого начала ГКЧП сталкивается с серьезным сопротивлением москвичей, которое возглавил недавно избранный Президент РСФСР Борис Ельцин. Очень быстро становится понятно, что обычные люди видят в действиях ГКЧП не стремление спасти СССР, а желание установить диктатуру КПСС, авторитет которой к тому времени был серьезно подорван. Указы ГКЧП бойкотируются и выполняются только в армии и КГБ. Организованная путчистами пресс-конференция в 17:00 в здании МИДа хотя и внесла определенную ясность, но явно опоздала.
К этому времени Ельцин и его сторонники принимают ряд законов, которые выбивают из рук заговорщиков их главные козыри – армию и КГБ. Все их подразделения, находящиеся на территории РСФСР, выводятся из подчинения союзного командования.
Поняв, что ситуация выходит из-под контроля, ГКЧП в ночь на 21 августа 1991 года принимает решение о штурме главного оплота сопротивления – Белого дома (так в ту пору стали называть здание Верховного Совета РСФСР). Все необходимые документы подписаны, но приказы передаются в части только устно. Никто не хочет брать на себя ответственность за пролитие крови.
Навстречу войскам выдвигаются депутатские группы, которые в стиле большевиков 1917 года начинают кампанию по распропагандированию солдат. Командиры этому не препятствуют. Крови не хотят все, и военные тоже. Те воинские части, которые находятся в столице, оказываются в плотном кольце гражданских людей. Только у Белого дома собралось, по разным оценкам, до 100 тысяч человек. Попытки бронетехники прорваться приводят к человеческим жертвам. Часть воинских частей переходит на сторону Ельцина. В частности, Белый дом берут под защиту курсанты Рязанского воздушно-десантного училища.
В 5:00 21 августа на заседании коллегии Министерства обороны командующие открыто выступили против приказов министра обороны Дмитрия Язова о штурме и потребовали вывода войск из столицы. В 8:00 21 августа воинские части начинают покидать Москву. В 17:00 Янаев подписал указ, в котором ГКЧП объявлялся распущенным, все его решения – недействительными, и сложил с себя президентские полномочия.
На Крайнем Севере
Теперь перенесемся в Мурманск и дадим слово тем, кто был непосредственным участником событий 19–20 августа 1991 года.
Одним из первых попытался дать не только хронологию событий, но и сделать какие-то выводы журналист газеты «Комсомолец Заполярья» Евгений Рукман. И сегодня его материал «Чрезвычайная ситуация» видится наиболее полным и объективным из всех, напечатанных тогда в мурманских СМИ. Вот цитата из него: «Утро 19 августа. По радио передают заявление ГКЧП. Никакой другой информации ниоткуда не поступает. Большинство людей в подавленном состоянии. Что с Горбачевым? Где Ельцин? Разум отказывается верить в реальность происходящего. Но переключаешь телевизор на вторую программу, а там – пустота. На следующее утро «Полярная правда», «На страже Заполярья» и некоторые районки услужливо публикуют весь комплект документов ГКЧП. А избранная народом местная власть все молчит и чего-то выжидает. Впрочем, не везде. Еще 19 августа решение о поддержке заявления Ельцина принял горсовет Полярных Зорь. Этому примеру последовали депутаты в Кировске, Мончегорске, Кандалакше, Мурманске-60, Росляково. 20 августа на заседании Ловозерского Совета депутаты, не зная, что предпринять, задавали себе вопрос: «Почему нет информации из областного Совета?».
Тут надо пояснить, что два главных лица Мурманской области – председатель Мурманского областного Совета народных депутатов Юрий Евдокимов и председатель облисполкома Анатолий Малинин – находились в отпуске, 19 августа их в Мурманске не было. Последний прилетел в Мурманск уже 20 августа, а вот Юрию Алексеевичу не повезло. Он проводил отпуск в Запорожье и не мог в течение четырех дней купить билет на самолет. Поэтому вся ответственность легла на тех депутатов, кто оказался на рабочих местах.
Но вернемся в 19 августа. Около семи утра, как пишет Евгений Рукман, члены группы «Депутатская гостиная» Меньшиков, Марарица, Зайцев, Лосинский и Владимиров договариваются о встрече на территории одной из воинских частей. Лосинский в 9:00 приезжает в облсовет. Там никого нет, кроме заместителя председателя Волошинова. Никакой информации из Москвы тоже нет.
В 10:00 начинается совещание в воинской части. Через полчаса дозвонились в приемную вице-президента РСФСР Руцкого и записали текст обращения Ельцина «К гражданам России». Решено передать обращение в местную прессу и созвать экстренное заседание президиума с тем, чтобы осудить действия ГКЧП и поддержать позицию руководства РСФСР.
В 13 часов депутатам удается встретиться с Волошиновым. Его ставят в известность о полученном обращении и предлагают немедленно собрать президиум. Волошинов отказывается это сделать, ссылаясь на отсутствие кворума. Не поддерживает он и предложение провести совещание членов президиума и депутатов. Текст обращения «К гражданам России» распространяется на предприятиях и на улицах города. Вечером депутаты идут в трудовые коллективы, проводят встречи с избирателями, разъясняют сложившуюся ситуацию.
Не хочу быть клоуном!
Теперь дадим слово Наталье Николаевне Чесноковой, в ту пору журналисту областного радио.
«19 августа 1991 года я должна была вести программу «С добрым утром, Заполярье», – вспоминает она. – Утром пришла на работу к шести часам. Я всегда так делала перед прямым утренним эфиром. Надо же узнать о прошедших за ночь событиях и в зависимости от них выстраивать передачу. Включаю радио – а там сплошное «Лебединое озеро» и указы ГКЧП. Мне сразу стало ясно, что это государственный переворот. Соответственно я переписала свой текст, в котором все назвала своими именами. Уже собираюсь в студию, когда раздается телефонный звонок из областного комитета по телевидению и радиовещанию. «Утренний эфир отменяется, – услышала я в трубке, – работает Москва».
К 9 утра подошли в Дом радио другие сотрудники. Начало рабочей недели, летучка. Понятно, что разговор не столько о работе, сколько о случившемся. Было заметно четкое разделение – люди в возрасте говорили: мол, давно пора положить конец игре в демократию. А вот молодежь однозначно выступила против ГКЧП. Один из молодых сотрудников начал обзванивать школы и интересоваться, не нужен ли им преподаватель истории и английского языка. «Быть клоуном на клоунском радио я не собираюсь», – заявил он.
В середине дня позвонил депутат областного Совета Валера Марарица и передал по факсу обращение Ельцина. Я предложила дать его текст в 18-часовых новостях. После этого сообщили, что в 18:00 на площади Пять Углов собирается митинг. Я помчалась туда, в спешке забыв диктофон. Прибегаю, смотрю – председатель горсовета Юрий Мясников залез на будку фотографа и собирается держать речь. Я до него добраться не могу и кричу, что в 18 часов по радио будет зачитано обращение Ельцина.
Я помню, что Юрий Николаевич сказал, что мы живем по законам РСФСР. Когда он закончил говорить и снова оказался на земле, я попросила повторить речь, поскольку полностью ее не слышала. «Не надо, – сказал он, – я к вам на радио сам завтра приду». И пришел».
Митинг без разрешения
Так уж случилось, что вся тяжесть ситуации 19 августа оказалась на плечах первых лиц Мурманска – председателя горсовета Юрия Мясникова и председателя горисполкома Николая Бережного. Причем не только в городе, но и в области, так как руководители региона, Евдокимов и Малинин, были в отпуске. Юрий Мясников подробно рассказал о своей работе в дни путча сразу после его окончания на страницах «Вечерки»: «Раздумывать особо было некогда. Время стало раскручиваться очень быстро. Пришли сразу, утром девятнадцатого августа, депутаты городского совета, члены президиума. И задали точно такой же вопрос: «Что будем делать?». Я ответил: «Не терять голову». Потом уже, когда пришел первый Указ Президента России, его обращение к населению, наступила полная ясность. Представители движения «Демократическая Россия» предложили организовать на Пяти Углах митинг, где разъяснить происходящие события. На это было дано добро. Без оформления, как положено, за десять суток. И тут закрутилось все с калейдоскопической быстротой. Мое выступление вечером этого же дня на Пяти Углах перед участниками митинга – это не только моя позиция, это была позиция членов президиума и депутатов горсовета. Я изложил точку зрения на случившееся нашего Совета.
Установили хорошую связь с командующим Северным флотом, другими военными руководителями. И при необходимости немедленно выходили на них. Скажем, дошли до нас слухи о том, что Печенгская дивизия в сторону областного центра двинулась. Позвонил командованию. Нам сообщили, что дивизия не собирается двигаться на Мурманск – просто закончились учения и воинские части передвинутся на старое место базирования. Такую связь мы держали постоянно, и она разряжала обстановку, гасила слухи».
Пробка в парке
Если Юрий Мясников занимался вопросами политическими, то Николай Бережной – хозяйственными. Для него 19 августа 1991 года, по сути, было обычным рабочим днем. Только более нервным.
– Городское хозяйство – механизм сложный, – рассказал нам Николай Иванович. – Его постоянно надо контролировать. А тут пошли слухи, что предприятия готовят забастовки. И весь тот день я либо висел на телефоне, либо ездил по предприятиям. Звонишь и между делом интересуешься: «Как дела? Все нормально, бастовать не собираетесь? Нет? Ну хорошо». Представляете, если бы на работу не вышли хлебопеки, водители городского транспорта, врачи, закрылись магазины и так далее? Моей задачей было как раз обеспечение бесперебойной работы городского хозяйства. Но горячие головы все же нашлись.
Утром 20 августа я поехал в троллейбусный парк, поскольку водители решили не выходить на работу, и вижу, что один троллейбус стоит поперек выезда из парка и не дает выехать всем остальным. Разговор с водителями получился конкретный. Я сказал, что их действия могут привести к срыву работы других предприятий и повлечь очень серьезные последствия для города. И вам, ребята, за это придется ответить. Одна из женщин-водителей пошла к той машине, что перекрыла путь, установила рога на провода, села за руль и освободила проезд. Началось движение.
«Демократическая Россия»
Говоря о событиях августа 1991 года в Мурманске, нельзя пройти мимо деятельности Мурманской региональной ячейки общественной организации «Демократическая Россия».
В дни путча именно ее члены, которых для удобства называли демократами, первыми назвали вещи своими именами. Именно они организовали телефонную связь с Ельциным, а потом, используя свои возможности, стали размножать и распространять его указы. Именно демократы предложили провести митинг на Пяти Углах 19 августа. И разговор с людьми на этом митинге вели в основном они.
Лидером мурманских демократов по праву считался сотрудник ПИНРО Юрий Симуков. Посвятивший жизнь изучению обитателей морских глубин ученый, Симуков был яростным противником советской системы и борцом за права человека. Как писал журналист Денис Фрунзе, после августа 1991-го Симуков мог бы возглавить Мурманскую область, так как авторитет его был по-настоящему велик, но предпочел остаться на научной работе.
Очень краткий вывод
Сегодня, спустя 32 года, путч ГКЧП не выглядит, как мне кажется, таким однозначным злом, каким казался в 1991 году. Это действительно была попытка спасти СССР, но очень непрофессиональная, нерешительная и неумелая. После 1991 года СССР стремительно полетел к своему развалу, юридически оформленному в декабре того же года. А что было дальше, вы и сами знаете.
Андрей КИРОШКО.
Фото из фондов Мурманского областного краеведческого музея.
