В этом году «Вечерний Мурманск» много рассказывал о героизме бойцов и командиров Красной Армии и Северного флота при обороне Кольского Заполярья в годы Великой Отечественной войны. Но за кадром остался подвиг мурманчан, которым было ничуть не легче, чем воинам на передовой. На них тоже сыпались бомбы, а бытовые условия мало чем отличались от фронтовых. Продовольственный паек был ниже, чем у солдат, физической работы больше.
«Декабрист» в декабре
Так же, как бойцы на переднем крае, мурманчане выполняли задания правительства, самыми главными из которых начиная с 1942 года стала обработка грузов, поступающих в СССР от союзников. Не случайно в грамоте о присвоении Мурманску звания города-героя говорится: «За мужество и стойкость, проявленные при защите Мурманска трудящимися города, воинами Советской армии и Военно-морского флота». Трудящиеся – впереди военных. Сегодня на основе малоизвестных документов военной поры, которые долгие годы были недоступны исследователям, мы и расскажем, как это было. Речь будет о первых конвоях, пришедших в Мурманск. На примере портовиков и железнодорожников покажем, что такое настоящие мужество и стойкость. Эти качества, конечно, проявили все горожане, но именно порт и железная дорога стали самыми горячими точками военного Мурманска.
8 декабря 1941 года из исландского Хвальфьорда вышел конвой PQ-6. Он должен был идти в Архангельск. Суда дошли до кромки льдов Белого моря, но здесь охранение во главе с крейсером «Эдинбург» повернуло назад и ушло в Полярный, прихватив с собой два торговых судна – советский «Декабрист» и норвежский танкер «Мирло». Остальные шесть судов при помощи ледоколов стали пробиваться через льды и 22 декабря прибыли в Архангельск.
«Декабрист» и другие суда ошвартовались в Мурманске 21 декабря в 13.30 (согласно дневнику первого секретаря Мурманского обкома ВКП(б) Максима Старостина). Далее обратимся к документам Особой папки, хранящейся в Государственном архиве Мурманской области (ГАМО). В конце января 1942 года заведующий транспортным отделом, секретарь Мурманского обкома Иван Высоков пишет докладную записку на имя второго секретаря обкома Ивана Федорова: «Мурманский торговый порт начал работу по выгрузке импорта с 20.12.1941 г. Первым судном обрабатывался «Декабрист», на котором выгружено 6869 тонн, начало выгрузки 20.12.1941 г. закончено 1.01.1942 года».
Разница в датах прихода «Декабриста» в мурманский порт – хороший пример того, что даже очевидцы событий зачастую противоречат друг другу. Но в данном случае это не столь важно. Важнее то, что разгрузка шла долго, почти две недели. И это один пароход, а что будет, когда в порт прибудет большее количество транспортов?
Телеграммы вместо продуктов
Эту проблему прекрасно понимали задолго до прихода «Декабриста». Еще 18 декабря Старостин записывает в дневнике: «Нарком торговли тов. Шадрин прислал открытым текстом телеграмму на имя Председателя Облисполкома с указанием организовать питание для грузчиков в порту, снабжение иностранных кораблей и интуристов. Ответил на эту телеграмму, что ничего не можем дать, так как продуктов нет, получаем только телеграммы о выделенных фондах».
В Мурманске действительно тогда было плохо с продовольствием, но во весь рост эта проблема встала позже – в конце января 1942 года. Тогда уменьшились даже пайки войск, обороняющих Мурманск. А 25 декабря 1941 года Старостин получает телеграмму о том, что у Ивана Папанина в Архангельске тяжело идет разгрузка иностранных кораблей – их затирают льды. Сообщалось, что корабли будут переадресовываться в Мурманск, просили оказывать помощь.
Совет Народных Комиссаров СССР для двух тысяч мурманских грузчиков-красноармейцев выделил по две тысячи ватников, шапок, валенок и шесть тысяч пар рукавиц. Про штаны почему-то забыли.
Грузчики и работоспособные
Снова обратимся к записке Высокова. 12 и 13 января 1942 года в Мурманск прибывают суда конвоя PQ-7. К этому времени в порту работают 2500 грузчиков. Суда разгружают одновременно, на каждый уходит от шести до 12 дней. Старостин был недоволен – медленно.
Чтобы ускорить работу, 18 января он выделяет порту еще 400 грузчиков и 1500 комсомольцев сроком на пять дней. Разгрузка идет вручную, механизмы в порту почти отсутствуют. Их эвакуировали еще летом, ведь тогда никто не предполагал, что Мурманск скоро станет центром взаимодействия СССР с западными союзниками. Как пишет архангельский историк, доктор исторических наук Михаил Супрун, «нечеловеческими усилиями горожан руководство города (Мурманска. – Прим. авт.) доказало способность порта обрабатывать более крупные, чем предполагалось, караваны судов».
Из записки Высокова мы также узнаем о главных проблемах порта: «Основными трудностями и недостатками в работе порта являются слабая организация труда, недисциплинированность некоторых категорий работников и слабая квалификация основной рабсилы грузчиков. Кроме этого порт не имеет достаточной механизации и разгрузочных средств и емкостей для жидкого топлива и тяжеловесов. В силу этого в порту не погружены на железную дорогу для отправки танки «Матильда» по 27 тонн каждый, задерживается выгрузка пароходов, совершенно не проводится разгрузка танкеров. Также много не погружено в вагоны боеприпасов. На третьем причале есть ящики со станками, причем тара разбита и есть повреждения оборудования».
Высоков также предлагает целый ряд мер для улучшения работы порта: закрепить грузчиков по причалам, доставить из Архангельска и приобрести за границей железнодорожные и плавучие краны, построить в десятидневный срок емкости для перекачки в них жидкого топлива, создать столовую для грузчиков, организовать интерклуб и предоставить ресторан гостиницы «Арктика» для питания иностранных моряков.
В дальнейшем почти все из этого списка будет выполнено, но пришедший в наш порт первый конвой потребовал от мурманчан огромного напряжения сил. Не было опыта одновременной разгрузки большого количества судов, их выгрузка шла преимущественно вручную, что для людей, сидящих на половинном продовольственном пайке, было действительно очень непросто. Тот же Высоков делил работников порта на две категории – грузчиков и работоспособных. Комментарии тут излишни. Тут мы еще не берем в расчет фактор бомбардировок города, потому что в январе 1942 года он еще особой роли не играл. Сигнал воздушной тревоги в этот период в Мурманске подавался десять раз, но бомбардировка, по данным штаба МПВО, была лишь одна. Всерьез за Мурманский порт, а потом и за сам город люфтваффе возьмется в марте 1942 года. В первый месяц весны было 22 воздушные тревоги, в апреле – уже 64, в мае – 71, а в июне – 91. Потом их количество пойдет на спад.
Не успели и перестарались
Но разгрузить суда конвоя – это полдела. Далее груз передавался железной дороге, и только от нее зависело, как быстро вооружение и материалы попадут на фронт. На этом участке проблемы достигали такого масштаба, что их не под силу было решить даже Старостину и Папанину.
Как пишет кандидат исторических наук Юлия Зеленская, к началу Великой Отечественной войны модернизация Кировской железной дороги не была завершена. Перестройка работы магистрали на военный лад началась 23 июня 1941 года после выхода соответствующего приказа наркома путей сообщения Кагановича. Эта перестройка заключалась в переходе с мирного товарно-коммерческого графика движения поездов на воинский. Но и тот был составлен в предвоенное время с учетом завершения всех работ по модернизации дороги. Поскольку эти работы не были полностью завершены, то выполнение скоростных нормативов, заложенных в график, было затруднено. Кроме того, с началом воинских перевозок стало очевидно несоответствие нормативов, заложенных в мобилизационный план, требованиям военного времени.
Во многом Кировская железная дорога повторила те же ошибки, что и мурманский порт. Были эвакуированы паровозы и подвижной состав, демонтировано оборудование и даже вывезен запас дров для паровозов. Все эти проблемы пришлось решать осенью 1941 года в пожарном порядке.
Тонкая железная линия
Но наиболее узким участком была Сорокско-Обозерская линия, связавшая после захвата немцами и финнами Петрозаводска Кировскую железную дорогу с центром страны. Эту линию начали строить в 1939 году силами заключенных Сороклага. В январе 1941 года по железнодорожной линии из Беломорска до Обозерской прошел первый поезд – легкий состав с двумя пассажирскими вагонами.
Но дорога была сделана откровенно плохо, из-за чего скорость движения поездов не превышала пяти километров в час. Можно прикинуть, сколько времени требовалось на проезд всех 357 километров этой магистрали. На линии отсутствовали постоянное водоснабжение, телеграфная и телефонная связь, депо. Временные мосты через реки Онега, Выг, Сума, Нюхча держались на честном слове. И главное, дорога не могла пропускать тяжелые воинские эшелоны. Неудивительно, что государственная комиссия не приняла линию в эксплуатацию, но, учитывая ее стратегическое значение, было выдано временное разрешение на использование пути.
1 сентября 1941 года движение на Сорокско-Обозерской линии остановилось. Лишь через 12 дней специалисты Кировской железной дороги сумели вдохнуть в нее жизнь. Вспомним, именно в этот период шло осеннее наступление немцев на Мурманск, и помощи городу ждать было неоткуда. Поэтому когда мы говорим, что Мурманск в сентябре 1941 года спас себя сам, то это не красивый образ, а историческая действительность.
Работы на линии продолжились, и к 1 января 1942 года скорость движения здесь достигла восьми–девяти километров в час, а пропускная способность – шести пар поездов в сутки. Понятно, что составам с импортными грузами, шедшими на юг, давался зеленый свет. В обратную сторону, то есть в Мурманск, шли воинские эшелоны.
А вот составы с продовольствием для мурманчан застряли тогда в Вологде, из-за чего наш город в январе 1941 года оказался на грани голода. Были урезаны нормы выдачи хлеба всем категориям жителей. И именно эти полуголодные люди стали главной рабочей силой при разгрузке конвоев PQ-7 и PQ-8. 10 февраля 1942 года Старостину разрешили брать зерно с союзных транспортов. Хлебный кризис был разрешен, но ситуация с продовольствием в городе все равно оставалась чрезвычайно острой. Чтобы хоть как-то компенсировать нехватку продуктов, в Мурманске решили разбить огороды прямо в черте города, организовали плановый сбор грибов и ягод, а также знаменитую экспедицию на Новую Землю, когда мурманские школьники под руководством кандидата биологических наук Льва Белопольского собирали яйца кайр. Но это будет летом, а в январе – феврале 1942 года мурманчанам пришлось туго.
Жизнь на пределе
Отсутствие нормального питания отражалось и на железнодорожниках. 22 июля 1942 года начальник транспортного отдела НКВД по Кировской железной дороге капитан государственной безопасности Старичков сообщает Старостину, что в седьмом отделении «Кировки» во втором квартале было потеряно 2425 человеко-дней, выплачено по больничным листам более 50 тысяч рублей. Работников косили дизентерия и цинга. Железнодорожники получали пищу один раз в день в виде обеда, «причем обеды некачественны и однообразны». Нужно добавить, что такая картина наблюдалась не только на железной дороге.
Но помимо болезней на людей свалилась еще одна беда. В сентябре 1942 года тот же Старичков докладывает Старостину (орфография и пунктуация сохранены): «В результате бомбежек вражеской авиацией Кировской железной дороги на некоторых участках линии и станциях значительно повреждены и разрушены жилые строения и технические сооружения. В особенности тяжелое положение возникло на станции Мурманск, где из общего количества 126 домов полезной площадью 25475 кв. м повреждено, разрушено или сгорело 106 домов общей площадью 21977 кв. метров, или 86,3% всей жилплощади. Не лучшее положение с жилплощадью и на других станциях Кировской железной дороги. Железнодорожники Мурманского узла частично размещены в вагонах, частично в землянках и на перегоне Мурманск – Кола, а основная масса живет на полевых станциях Кола, Выходной, Магнетиты, Шонгуй, Лопарская. Кроме того, жить в необустроенных землянках в условиях Севера будет чрезвычайно тяжело, и отсутствие более или менее надлежащих условий неизбежно повлечет за собой простудные заболевания. Такое же положение и на других ... станциях и в особенности плохо на ст. Лоухи, Чупа, где работники станции размещены в построенных ими в лесу землянках, находящихся в 3–4 километрах от станции».
Просто война
Известно, что хуже войны может быть только поражение в войне. Когда знакомишься с документами 1942 года, то общие фразы вроде «нам было тяжело, но мы выстояли» или «нечеловеческие усилия мурманчан» наполняются конкретным содержанием. Да, враг создал нам нечеловеческие условия. Да, мы сами совершили немало ошибок. Но люди работали, потому что для них поражение было неприемлемо в принципе. Они не обращали внимания на бомбежки, цингу и отсутствие жилья, считая их вполне обычными для военного времени. А результат хорошо известен – Красное знамя над берлинским рейхстагом в мае 1945-го.
Андрей КИРОШКО.
Использованы материалы Государственного архива Мурманской области.
