Доктор исторических наук Павел Федоров и известный кольский краевед Алексей Малашенков не так давно представили книгу «Гора. Место упокоения странников и первожителей Мурманска (1916–1922 гг.)», в которой идет речь о самом первом мурманском кладбище, располагавшемся в районе современной улица Капитана Буркова.
Исследовательский дуэт Павла Федорова и Алексея Малашенкова сложился уже давно. Из-под их пера вышло несколько книг по истории нашего края. Тема захоронений в их работах тоже рассматривается не впервые. Таким образом, соавторы имеют не только богатый опыт научной деятельности, но и хорошо знают базу источников по ритуальным вопросам, а также исторический фон той эпохи, в которой находится предмет их изучения.
Шесть лет истории...
Первое мурманское кладбище существовало очень недолго – с 1916 по 1922 год. По-другому и быть не могло. В начале 30-х годов прошлого века растущий город просто проглотил эту территорию и даже этого не заметил. Тем более что родственники и друзья погребенных в большинстве случаев покидали город после истечения трудовых договоров или перевода по службе. А для вновь прибывших кладбище было не столько сакральным местом, сколько помехой.
Как удалось установить исследователям, первое упоминание городского кладбища в документах встречается в Государственном архиве Мурманской области. В протоколе междуведомственного совещания по вопросам застройки Мурманска от 5 октября 1917 года кладбище упоминается в контексте строительства церкви. Собор предполагалось построить «на доминирующей над Мурманском высокой горе, помещающейся выше нынешнего кладбища, которое переносится к югу от жилого района». Впоследствии даже в официальных документах кладбище так и называли – Гора.
Из дальнейшего описания не совсем понятно, почему именно на этом месте хоронили первых умерших. Можно предположить, что кладбище появилось стихийно в ходе начальных строительных работ в порту и на железной дороге. А когда в 1916 году был разработан и одобрен градостроительный проект Мурманска, то стало понятно, что кладбище надо переносить. На бумаге его и перенесли южнее, в район Варничного ручья. Нет сомнения, что если бы не революционные события, то его «переселили» бы и фактически. Но строительство города застопорилось, и кладбище осталось на месте, поскольку оно никому не мешало. Да и стало не до него.
Вывод исследователей о том, что к осени 1917 года кладбище уже было внушительных размеров и поэтому мешало строительству собора, не кажется нам убедительным. Думается, что дело не в размерах кладбища, а в размерах строительной площадки, которая всегда превышает площадь строящегося объекта. Тем более что, как пишут сами авторы, по проекту на месте старого кладбища планировали разбить парк с монументом в память о первых строителях Мурманска. Могилы бы серьезно пострадали, что в православной России 1916 года было кощунством. Отсюда, как нам кажется, и требование переноса, даже если бы там было всего несколько захоронений. Да и причин для высокой смертности среди мурманчан в период 1915–1917 годов тоже не наблюдается. Они появятся позже – в 1920–1922 годах, и это очень хорошо видно по опубликованному списку погребенных.
А вот утверждение, что умерших и похороненных на кладбище было больше тех 891 фамилии, которые удалось выявить в результате поиска, скорее всего верно. Причина такого вывода – конфессиональный принцип регистрации умерших. «До апреля 1920 г. весь учет проводился на основании одних только треб об отпевании умерших православного вероисповедания», – пишут авторы. И добавляют: «А в начале 1920-х гг. служба ЗАГСа находилась еще в стадии своего становления и только выстраивала систему учета».
...и десятилетия забвения
В 1916 году на Горе нашли последний приют всего три человека. На следующий год – 39, в 1918-м – 84, в 1919-м – 72 человека. В 1920 году происходит резкий рост – 183 человека. Это, видимо, связано как с событиями вооруженного восстания, произошедшего в Мурманске 21 февраля 1920 года, так и с отказом от конфессиональной регистрации умерших. В статистику стали включать всех независимо от вероисповедания.
Но настоящий взрыв смертности приходится на следующие два года: в 1921 году – 292 человека, а с января до 15 июня 1922 года – 218. Думается, что основной причиной такого скачка стала эпидемия тифа, случившаяся в Мурманске зимой 1921–1922 годов. С декабря 1921 по май 1922 года зафиксировано 577 случаев сыпного тифа и 983 – возвратного. В этот момент в городе проживало около 4000 человек. И тогда же – в июне 1922 года – первое мурманское кладбище было официально закрыто. Связано ли это с эпидемией тифа, сказать сложно, но предположить такой вариант можно. Сто лет назад, то есть до открытия антибиотиков, тиф был заболеванием с высоким уровнем смертности. Так, из 250 человек медперсонала Мурманска умерло 20, включая двух врачей.
Несмотря на запрет, на Горе продолжали хоронить, хотя и не часто. Исследователям удалось выяснить фамилии нескольких похороненных здесь в середине 20-х годов. Видимо, окончательно точку в этом вопросе поставили в июне 1930 года после эксгумации тел и перемещения британских могил на новую площадку в районе нынешней улицы Рогозерской. Остальные захоронения просто оставили на месте, сровняв с землей могильные холмики. О том, что здесь когда-то было кладбище, напоминал только одинокий кенотаф (пирамидальный знак, которым британцы отмечают места захоронения своих солдат и моряков во всем мире), о назначении которого через несколько десятилетий просто забыли.
Но в начале 1950-х годов покойники напомнили о себе. Как вспоминал мурманский писатель Борис Блинов, когда здесь строили новую, еще деревянную лестницу на гору, то стали находить в большом количестве черепа и останки. Вместе с костями по всему склону валялись части амуниции, шинельного сукна, ремней с пряжками, ботинок. Этот непорядок, конечно, убрали.
От месяца до 90
Поименный список похороненных на первом мурманском кладбище дает картину социальных слоев, географии приезжих, возраста умерших. Свой последний приют на Горе нашли выходцы из Китая, Кореи, Румынии, Чехословакии, Швеции. Кроме английских военнослужащих и гражданских лиц здесь были могилы военных из Сербии и Дании, служивших на Мурмане. Из документов загса видно, что в Мурманске в то время жило немало мусульман, имевших приписку, в частности, к Казанской и Уфимской губерниям.
Среди погребенных были заведующий Мурманским высшим начальным училищем П. Н. Истомин, заведующий Териберским почто-телеграфным отделением А. А. Корсаков, начальник Рындского почто-телеграфного отделения А. А. Костин.
В публикуемом списке есть целый ряд семей (Бабановы, Голубевы, Жарковы, Грачевы, Ивановы, Кожины, Осьмины). Это говорит о том, что многие переезжали в Мурманск с семьями или обзаводились ими уже здесь.
На Горе были похоронены погибшие во время переворота 21 февраля 1920 года боцман эсминца «Капитан Юрасовский» Г. С. Комолов, капитан портового судна «Соломбала» А. А. Ларионов, гражданин Н. В. Никитин, журналист и видный деятель культуры, заведующий народным просвещением Мурманского края А. Ф. Палатников.
Интерес представляют также захоронения родственников известных людей: среди погребенных – сестра советского подводника Федора Алексеевича Видяева Ольга, сын мурманского поэта и журналиста Виктора Пантелеймоновича Гудкова Евгений, жена известного мурманского предпринимателя Петра Сергеевича Скрябина Надежда.
Но что действительно поражает в этом списке, так это уровень детской смертности. Из 891 фамилии детям от одного месяца до 14 лет включительно принадлежит 321. Большая часть этих смертей приходится на 1920–1922 годы. А наиболее пожилой в этом списке является Параскева Климентьевна Кустоилева, которая скончалась 10 августа 1918 года, в возрасте 91 года.
Книга-документ
Давайте подводить итоги. Исследователи основательно перетряхнули те фонды Государственного архива Мурманской области, в которых находились или могли находиться интересующие их документы. В результате получилась весьма информативная, но в то же время специфическая работа. Дело в том, что история самого кладбища уместилась на 42 страницах книги, а более 150 отведены под перечисление лиц, на нем погребенных. Интерес, безу-словно, представляют обе части. Но для будущих исследователей куда важней опубликованный синодик, поскольку это фактически сырье для дальнейшего изучения первых лет существования Мурманска. Важен он и для тех людей, чьи предки нашли свой приют на Горе. Ведь это фактически юридический документ, который, возможно, для кого-то станет очень важным. Например, для составления семейных хроник.
Андрей КИРОШКО
Фото из фонда Мурманского областного краеведческого музея и из книги "Гора"
