Имя Александра Чемерского хорошо известно читателям нашей газеты. Подполковник в отставке, заместитель председателя совета ветеранов Управления ФСБ России по Мурманской области не раз рассказывал на страницах «Вечерки» о находках в архиве своего ведомства. На этот раз Александр Владимирович в рамках патриотической акции «Неделя героев. Гордость Отчизны» прочитал лекцию «Уже не секретно». Встреча с любителями краеведения прошла в стенах Мурманской областной научной библиотеки.
Наши и не наши
– Большая часть документов НКВД по Мурманской области периода Великой Отечественной войны рассекречена, а многие даже опубликованы, – говорит Александр Владимирович. – Тем не менее еще имеется немало документов, которые неизвестны широкой публике. Сегодня я бы хотел рассказать не столько о героизме, сколько об обычной, даже рутинной работе мурманских чекистов в годы войны.
Об эвакуации из Мурманской области в первые месяцы войны написано много. В целом она прошла достаточно организованно. Паники ни в Мурманске, ни в других городах Кольского полуострова отмечено не было. Имелись отдельные недочеты, которые приходилось устранять в спешном порядке. Хорошо известна история, когда первый секретарь обкома партии Максим Старостин запретил вывоз оборудования Нивских ГЭС, несмотря на приказ сверху об их эвакуации. Он же воспротивился и «отъезду» из Мурманской области заключенных, хотя под них уже были заказаны вагоны. Первый секретарь справедливо полагал, что область лишится рабочих рук, которых и так не хватало.
– Помимо заключенных в Мурманской области было немало спецпоселенцев, – пояснил Александр Владимирович. – Это в основном бывшие кулаки, которые достаточно плодотворно работали в разных отраслях хозяйства. Например, перед войной больше чем половину населения Териберки составляли спецпоселенцы.
Немало было их и в Кировске. И вот во время эвакуации у местных ответственных товарищей появился вопрос: «Как быть с детьми бывших кулаков? Отправлять их вместе со всеми или отдельно?». Сегодня это не укладывается в голове, но в те времена людей четко делили на «наших» и «не наших». Эта логика распространялась и на детей. Потребовалось вмешательство областного руководства УНКГБ (существовало в период 1941–1943 годов), чтобы решить этот вопрос.
– Видимо, товарищ из Кировска потребовал письменного разрешения на отправку детей вместе с родителями с целью подстраховки, – рассказывает Александр Владимирович. – И в 1.30 ночи начальник УНКГБ по Мурманской области Василий Королев на клочке бумаги собственноручно пишет такое разрешение. По сути, он спас много детских жизней.
Для того времени это был смелый поступок. Думается, что кулацких детей эвакуировали бы, но сделали бы это без всякой организации. Просто распихали бы по вагонам уходящих поездов, без сопровождения, медпомощи и продовольствия. Что тогда могло бы случиться с этими детьми, страшно подумать.
Химическая тревога
В годы Второй мировой войны у всех ее участников существовало опасение, что противник может применить химическое оружие.
– У стран были большие арсеналы химического оружия, и применение его одной из сторон могло привести к очень серьезному ответному удару, – говорит Александр Владимирович. – Но была вероятность, что враг с помощью своей агентуры может под видом технологической аварии устроить диверсию с использованием запасов химикатов, которые имеются на предприятиях. В этом случае доказать причастность врага к случившемуся невозможно.
В итоге в Мурманске старшему сержанту госбезопасности (это звание условно соответствовало воинскому званию лейтенант Красной Армии) Анчуткину поручили разобраться, что к чему. И в короткий срок он с этой задачей справился. Сержант буквально перетряхнул все складские помещения, организации здравоохранения, включая аптеки и предприятия, имевшие отношения к опасным веществам. Он тщательно осмотрел все – от мест захоронения таких веществ до шкафчиков в лабораториях. Сверил даже ключи к ним. При этом автомобиля у него не было. Передвигался Анчуткин либо пешком, либо на попутках.
Добавим, что в СССР очень серьезно относились к возможности химических атак. 13 сентября 1941 года вышло постановление СНК СССР № 2066-940с «О приспособлении бомбоубежищ под газоубежища». В списке городов РСФСР, в которых было необходимо провести данные мероприятия, Мурманск занимал четвертое место после Москвы, Ленинграда и Кронштадта (всего в списке было 26 городов РСФСР и 16 УССР). При переоборудовании бомбоубежищ в газоубежища разрешалось использовать упрощенные фильтровентиляционные установки, производство которых должны были обеспечить предприятия местной промышленности. Финансирование происходило за счет местного бюджета, а на промышленных предприятиях – за счет бюджетов наркоматов.
С реализацией этого постановления возникли определенные сложности. К 1 апреля 1943 года из 15 бомбоубежищ (на 1338 человек), действовавших при категорированных объектах, только семь были оборудованы фильтрами. На территории, подведомственной Мурманскому горсовету, работало более 40 бомбоубежищ второй категории, но фильтры удалось поставить далеко не везде.
Изменники
Немало внимания Александр Чемерский уделил и деятельности военной контрразведки СМЕРШ (расшифровывалось как «Смерть шпионам»).
– В последнее время в фильмах и литературе деятельность этой организации показывается исключительно в негативных тонах, – продолжает Александр Владимирович. – Давайте посмотрим, как дело обстояло на самом деле на примере работы СМЕРШ Северного флота.
В архиве УФСБ по Мурманской области хранится отчет СМЕРШ за период с
1941-го по октябрь 1944 года, то есть до начала Петсамо-Киркенесской операции. Всего за это время было выявлено 118 изменников. В 1941 году – 20 человек, в 1942 году – 60 человек, в 1943 году – 34 человека и в 1944 году – четыре человека. Среди них было три офицера, столько же сержантов, 109 рядовых, трое вольнонаемных. Были среди изменников кандидаты в члены ВКП(б) и коммунисты – пять человек, 113 беспартийных. Русских – 92 человека, украинцев – 17 человек, мордвин и татар по трое, других национальностей тоже трое. За три года было лишь семь случаев перехода на сторону врага.
В ходе Петсамо-Киркенесской операции офицеры СМЕРШ, прикрепленные к определенным подразделениям, лично участвовали в боевых действиях. Лейтенант Охроменко пошел в бой вместе со штрафным батальоном и погиб при штурме Муста-Тунтури. Лейтенант Волыхин в бою за Лиинахамари получил сквозное ранение в плечо, но отказался эвакуироваться в тыл и остался в строю.
– Вообще, работа по выявлению изменников началась не сразу, – поясняет Александр Чемерский. – В 1941 году из-за недооценки этого явления только из 23-го укрепрайона, это полуострова Средний и Рыбачий, перешло на сторону противника 25 человек. Причем это были не просто уходы, одиночные побеги. Люди искали единомышленников, сговаривались, затем уходили в боевое охранение и оттуда уже с оружием в руках переходили на сторону врага. Одна группа, состоявшая из четырех человек, перед уходом бросила гранату в землянку взводного, из автоматов расстреляли спящих товарищей. За ними была организована погоня, двоих уничтожили, но двоим удалось уйти.
118 разоблаченных изменников за три года. Это много или мало? Один 23-й укреп-район насчитывал в 1944 году более 25 тысяч человек, а общая численность личного состава Северного флота – около 40 тысяч. Возможно, и больше, точных цифр нам найти не удалось.
Драка после победы
Есть в архиве мурманских чекистов и дела по репатриантам, то есть нашим военнопленным, которые возвращались на Родину.
– Представляет интерес работа англичан по передаче СССР советских пленных, – говорит Александр Чемерский. – Во время высадки во Франции летом 1944-го к союзникам попало в плен много людей в форме вермахта, но говорящих по-русски. Это были наши красноармейцы, которые пошли на службу к немцам, и их направили во Францию для обороны побережья. При этом в плен к союзникам попадало и много настоящих немцев. Всю эту массу англичане переправили к себе на остров, где часто немцы и русские оказывались в одних и тех же лагерях.
Один из таких лагерей был недалеко от Манчестера. Большую часть контингента составляли немцы, их было там более четырех тысяч. В результате все административные должности оказались в руках наших бывших врагов, все надписи в лагере на немецком языке. 26 сентября 1944 года, как сообщает советский представитель комиссии по репатриации в Англии, между русскими, которых в лагере было около 362 человек, и немцами началась грандиозная драка. Наших тут же поддержали 400 итальянцев. А Италия, напомним, была союзником Германии. После «воспитательных» мероприятий к русским и итальянцам присоединились поляки. Поначалу английская охрана не вмешивалась, но, когда побоище продолжилось и на следующий день, британцы вызвали подкрепление. В результате, как пишет наш дипломат, было много раненых, особенно среди немцев, а 12 человек оказались в тяжелом состоянии и были отправлены в госпиталь. Под конец пребывания граждан СССР в этом лагере немцы из своих бараков вообще не выходили.
0,3 процента
6 ноября 1944 года в Мурманск из Англии прибыли два океанских лайнера – «Императрица Австралии» и «Скифия», на которых находилось около 10 тысяч бывших советских граждан как раз из числа взятых в плен во Франции. Суда встали на рейде порта, потому что подойти к пирсу не могли в силу большой осадки. Людей перевозили на берег двумя катерами Северного флота. В Мурманске репатрианты не задерживались. Их колоннами проводили через город на санобработку, потом грузили в эшелоны и отправляли в фильтрационные лагеря.
Из всех прибывших в Мурманск 6 ноября было арестовано всего 18 человек. Еще 81 человек заболели, их поместили в мурманские госпитали, остальных направили по двум адресам – в Таллинский спецлагерь № 0316 (Эстония) и в поселок Зашеек Мурманской области. Больше года эти люди проходили проверку, а затем были направлены на шестилетнее спецпоселение. В 1952 году большинство из них было освобождено, причем в их анкетах не значилось никакой судимости, а время работы в спецпоселении зачли в трудовой стаж.
Другой пример. В ходе Петсамо-Киркенесской операции на территории Северной Норвегии нашими войсками были освобождены более тысячи содержавшихся там военнопленных. Быстро доставить их в Мурманск не получилось – в море хозяйничали немецкие подводные лодки. Только после того как эти субмарины разогнали, а на это ушла неделя, во второй декаде декабря 1944 года они оказались в Мурманске.
– Из числа проходивших фильтрацию в Мурманской области лишь три десятых процента были арестованы, – подытожил своей рассказ Александр Чемерский. – Еще семь процентов нуждались в дополнительной проверке. Таким образом, документы показывают, что современные негативные взгляды на работу СМЕРШ, не имеют под собой оснований.
Андрей КИРОШКО
Фото с сайта Государственного архива Российской Федерации и открытых Интернет-источников
