Мы заканчиваем цикл статей о мурманчанах – полных кавалерах ордена Славы. Читатели «Вечернего Мурманска» уже узнали о жизни Ивана Гавриловича Прохорятова и Ивана Алексеевича Бородулина. Сегодня мы расскажем об Иване Андреевиче Зайцеве. Увы, он не оставил мемуаров, а о войне, как и большинство ветеранов, рассказывать не любил. Поэтому его боевая судьба прослеживается только по наградным документам и редким отчетам разведотдела 14-й стрелковой дивизии, опубликованным на сайте «Память народа».
Молчаливый дед
– Долго общаться с дедушкой мне не довелось, – вспоминает Андрей Зайцев, внук Ивана Андреевича. – Он умер, когда мне было 11 лет. В те детские годы я не осознавал, что сделали дед и люди его поколения. Да, я знал, что он воевал, видел награды у него на парадном пиджаке. Но понимание, особенно эмоциональное восприятие совершенного им подвига, пришло только с возрастом. Он практически ничего не рассказывал о своей фронтовой жизни. Только один раз, за общим семейным столом, поведал об одном случае и то, как говорится, пунктиром. Возвращались из рейда с языком, попали под минометный обстрел. В результате доставили только пол-языка. В общем, немца убило миной. Но командование трудности разведчиков не интересовали. Им было приказано снова отправляться на ту же самую высоту, где они только что побывали. И они пошли. И языка все-таки добыли. Доставили живым и невредимым. Но какой ценой, про это дед умолчал…
От Мордовии до Халхин-Гола
Иван Зайцев родился в селе Болтино Симбирской губернии (сегодня этот населенный пункт входит в состав Республики Мордовия) 21 января 1918 года. В его военном билете имеется запись: «Окончил 6 классов неполной средней школы в 1935 г.». В 14 лет Иван покинул отчий дом и, по сути, начал самостоятельную жизнь.
Как и когда Иван оказался в Мурманске, не совсем понятно. Можно предположить, что он, как и многие крестьяне, поехал на Север, привлеченный слухами о больших заработках. Сначала жил в Кандалакше, где с 1936 года был рабочим на железной дороге. Но в 1938 году Иван уже в Мурманске. Это известно точно, поскольку 20 октября того года он был призван в армию Кировским райвоенкоматом.
В военном билете указано, что службу Иван Андреевич проходил в четвертом железнодорожном полку. Посещал полковую школу, где получил квалификацию командира стрелкового отделения. Возможно, что уже в 1939-м Иван принял участие в боевых действиях. Его полк был отправлен на Дальний Восток, где в тот момент назревал конфликт с Японией. Участвовал ли он в сражении на реке Халхин-Гол, нам не известно. Скорее всего, со своим полком он занимался строительством железнодорожной линии Борзя – Баин-Тумен, по которой шло снабжение советской группировки. Стройка в безводной степи завершилась за 96 дней. При этом ее качество было настолько высоким, что позволило по только что уложенному участку пропускать тяжеловесные составы со скоростью 35–40 километров в час.
Из армии… в армию
После службы Иван вернулся в Мурманск, но долго на гражданке ему гулять не довелось. Уже в июне 1941 года, сразу после начала войны, он снова призывается в армию. Младшего сержанта запаса направляют в 14-ю стрелковую дивизию, которая защищала Мурманск. Мы ничего не знаем, как Иван Зайцев воевал в самый драматичный период обороны нашего города летом и осенью 1941 года. Известно, что в феврале 1942 года (по другим данным – в феврале 1943-го) он получил тяжелое ранение. Известно также, что он имел знак «Отличник разведки».
Несмотря на то, что в ноябре 1941-го на Мурманском направлении установилось затишье, работы у разведки было много. Сбор информации для командования – дело непростое, выходных тут не бывает. К концу войны только выходов в тыл противника у Зайцева набралось около сотни.
Свою первую награду – медаль «За отвагу» – Иван Зайцев получил в марте 1943 года. Как написано в приказе о награждении, 6 марта, действуя в составе разведгруппы с целью захвата пленного на высоте 314,9, первым ворвался в траншеи противника и совместно с товарищами захватил пленного и трофеи – пистолет-пулемет и две винтовки. Интересно, что в приказе Зайцев обозначен как командир отделения 9-й стрелковой роты. То есть в тот момент он еще не был разведчиком.
Сержант с офицерским орденом
Орден Славы III степени стал его второй наградой. В представлении на награждение от 21 февраля 1944 года он уже значится командиром отделения отдельной разведывательной роты 14-й стрелковой дивизии. 13 февраля 1944 года сержант Зайцев вместе с товарищами скрытно преодолел минное поле и проволочное заграждение и одним из первых ворвался в траншеи противника. «Тов. Зайцев набросился на солдат, пытавшихся установить на открытой позиции пулемет, и забросал их гранатами». Уничтожив расчет и захватив пулемет, сержант «повернул его против гитлеровцев, бежавших на помощь с соседнего опорного пункта. Сильным огнем он заставил залечь противника, чем обеспечил действия штурмующей группе и захват пленного. По сигналу командира тов. Зайцев прикрыл отход разведгруппы из трофейного пулемета и благополучно доставил его в свое расположение».
Уже через два месяца командование представляет сержанта Зайцева к ордену Славы II степени. Тут в наградном листе описано уже два подвига. 22 марта 1944 года Зайцев со своим отделением отвлек внимание егерей от обнаруженной ими ранее группы наших разведчиков. Пока противник соображал, откуда у него в тылу взялись русские и что теперь делать, обе группы благополучно вышли из боя.
Второй случай был посерьезней. В ночь на 27 марта егеря атаковали наш опорный пункт на высоте Ступня. Гарнизон был сбит с северных и западных склонов. Более того, немцы заняли и часть высоты Глаз. К месту прорыва срочно перебросили шестую роту 155-го стрелкового полка, которая и приняла на себя всю мощь вражеского удара. Бой был ожесточенный, погиб командир роты капитан Клименко, который лично лег за станковый пулемет, где и его настигла пуля. Вглубь нашей обороны егеря не пробились, а во второй половине дня при помощи подошедших двух рот 155-го стрелкового полка и подразделений 325-го стрелкового полка егерей выбили и вернули утраченные ранее позиции. Зайцев принял участие в этом бою, в течение двадцати часов удерживая отбитую его отделением огневую точку.
Следующую «Славу» Зайцеву пришлось ждать почти полгода, до октября. А пока он ее ждал – заслужил орден Красного Знамени. Эта награда крайне редко вручалась рядовому и сержантскому составу и считалась «офицерской». Дело было 15 июля 1944 года. Во время боя за одну из высот Зайцев применил гранаты, захваченные у немцев в траншеях, поскольку свои лимонки у него быстро закончились. Был ранен командир, и Иван, взяв командование на себя, успешно заменил офицера. Возможно, поэтому и заслужил «офицерский» орден.
Командир
Осенью 1944 года в Кольском Заполярье началась Петсамо-Киркенесская операция. Разведка 14-й дивизии шла впереди всех, не только добывая новые сведения о противнике, но и показывая дорогу наступающим за ними частям.
В начале наступления отдельная разведрота дивизии была разделена на четыре части. Три группы пошли на усиление полковых разведвзводов. Зайцев был откомандирован в расположение 95-го стрелкового полка. 13 октября бойцы вышли к высоте 224 за языком и успешно выполнили это задание. Зайцев с товарищами захватили одного из двух пленных и ликвидировали до 15 солдат противника.
После этого Иван Андреевич присоединился к своей разведроте. Командовал ею будущий Герой Советского Союза старший лейтенант Дмитрий Покрамович. Войну он начал рядовым, но быстро показал свои способности прирожденного разведчика и командира. Вскоре бывшему питерскому шоферу доверили командовать 35-й отдельной разведывательной ротой 14-й дивизии. Во всю мощь его военный талант развернулся во время Петсамо-Киркенесской операции, где он провел несколько до безумия дерзких акций. Группа Покрамовича, а взял он с собой только 28 человек, не просто шла впереди и собирала сведения для командования, но и выбивала противника из опорных пунктов, штурмом брала доты и даже захватывала корабли. Ну и пленных, разумеется.
На абордаж!
Группа Покрамовича вышла в рейд на Киркенес в 16.00 24 октября 1944 года. Времени на подготовку не было. Каждому бойцу Покрамович доводил задачу уже на марше. Пройдя по немецким тылам, группа вышла к заливу Бек-фьорд, на другой стороне которого стоял Киркенес. Здесь разведчики захватили несколько шлюпок и под артиллерийским обстрелом (одна шлюпка была разбита снарядом и люди плыли, держась за ее обломки) переправились в этот норвежский город. Справедливости ради надо сказать, что немцев там было немного, основные силы к тому времени уже покинули Киркенес. Тем не менее группа встретила сопротивление. Штурмом было взято два дота с орудиями и, как отмечается в отчете, уничтожено до 200 солдат и офицеров противника. В городе разведчики обнаружили лагерь, в котором содержались угнанные немцами в Норвегию гражданские лица из западных районов СССР. В результате рейда были захвачены все береговые укрепления в порту Киркенеса, взяты пленные, трофеи и ценные документы.
После этого отдохнуть разведчикам не удалось. Уже 26 октября они получают приказ двигаться дальше на запад. Переправившись из Киркенеса на соседний полуостров, группа пересекла его и в северной части увидела у берега судно. Решено было его захватить. На шлюпке направились в его сторону. Подойдя поближе, открыли огонь из автоматов, взобрались на борт и в абордажном бою уничтожили часть команды, взяв в плен девять человек. Но воспользоваться захваченным судном не удалось. Немцы, видимо, успели сообщить на берег о своих проблемах, и к плавучему трофею направились катера противника. Их отогнали пулеметным огнем, но, когда пришла канонерка и открыла огонь из орудий, судно пришлось покинуть. Через несколько минут после этого оно было потоплено.
Отправив пленных в штаб дивизии, Покрамович тоже двинулся домой. По пути группа обнаружила швербот с раненым немецким матросом. Спасти моряка не удалось, но на этой посудине группа вернулась в Киркенес.
К сожалению, старший лейтенант Дмитрий Покрамович до победы не дожил. Он погиб 14 марта 1945 года в бою при освобождении немецкого города Росток. Там же был похоронен. Позднее перезахоронен на мемориальном кладбище советских воинов в Гданьске.
Во всех этих рейдах Иван Зайцев принял самое активное участие. Он дрался в порту Киркенеса, а при захвате судна первым поднялся на борт. Все эти подвиги перечислены в наградном листе орденом Славы I степени. Но среди них имеется еще один, который выделяет нашего героя, – еще 17 октября 1944 года Зайцев во главе группы разведчиков первым вышел на Государственную границу СССР.
Последнюю свою награду на войне – орден Красной Звезды – Иван Зайцев получил за уличные бои и разведрейды в феврале – марте 1945 года. Интересно, что сначала его представили к ордену Отечественной войны 1-й степени, но затем начальство передумало.
Строитель, судья и хоккейный фанат
12 октября 1945 года Иван Зайцев был демобилизован и вернулся в Мурманск. Женился, вырастил трех сыновей и дождался внуков.
– В детстве дедушка производил на меня впечатление настоящего такого мужика, – вспоминает Андрей Зайцев. – Помню, он всегда был чисто и опрятно одет, куда бы ни шел – на работу, на праздник или в магазин за хлебом. Если при обсуждениях каких-то вопросов в семье возникала спорная ситуация, дедушка последнее слово оставлял за собой. Но он никогда не давил авторитетом, а объяснял, как должно быть, всегда очень аргументированно. Как настоящий судья.
Ивана Андреевича часто приглашали в Киркенес, чествуя его там как своего освободителя. Из этих заграничных поездок дед привозил внукам иностранные диковинки, в первую очередь – игрушки. Андрею он однажды подарил радиоуправляемую модель автомобиля, чем вызвал зависть у всех его друзей.
А еще Иван Андреевич был страстным хоккейным болельщиком. В 70–80-е годы прошлого века клан Зайцевых жил в одном доме на проспекте Ленина. На одной лестничной площадке находились квартиры Ивана Андреевича и двух его сыновей, третий сын жил в соседнем подъезде. И когда по телевидению транслировали какую-нибудь принципиальную игру, мужская часть семьи собиралась у Ивана Андреевича.
– Болели очень эмоционально, – с улыбкой вспоминает Андрей. – Иной раз от криков дрожали стекла в окнах.
Работал Иван Андреевич на очень важном для Мурманска в те годы предприятии – комбинате «Стройконструкция». Там для жилых домов делали панели, в которых очень нуждались строители. Когда в 1962 году эту технологию освоили, то Мурманск буквально на глазах стал превращаться из большой, но деревни, в современный каменный город. На комбинате Иван Андреевич работал сначала сменным мастером, а потом был назначен начальником цеха перегородок. Судя по трудовой книжке, он и на гражданской должности работал так же эффективно, как когда-то воевал: большинство страниц этого документа заполнено благодарностями. 5 мая 1973 года Иван Андреевич ушел на пенсию.
– Осенью 1985 года я заболел и оказался в больнице, – вспоминает Андрей Зайцев. – И так получилось, что там же, только в другом отделении, находился и дедушка. Моя мама навещала нас обоих, но иной раз, если было мало времени, приходила только к деду. И он тогда шел ко мне и передавал то, что мама приносила. Ближе к Новому году меня выписали, а дедушку нет. Больше я его не видел.
Иван Андреевич Зайцев умер 6 января 1986 года, не дожив двенадцати дней до своего 68-летия. А сегодня у его внука Андрея растет сын, которого назвали Иваном.
Благодарим Мурманский областной краеведческий музей за представленные материалы.
Андрей КИРОШКО. Фото из архива Андрея Зайцева.
