12 февраля исполнилось ровно 11 лет с того страшного дня, когда в ходе перестрелки с боевиками и взрыва в Ингушетии погибли четверо мурманских стражей порядка: спецназовцы Андрей Кольцов, Александр Рябенков, Андрей Ворона, а также сотрудник ППС Дмитрий Дмитриев.
Стреляли из автоматов и гранатометов
Накануне годовщины трагедии мы встретились с Алексеем, бойцом СОБРа «Росомаха» управления Росгвардии по Мурманской области. Правда, его фамилию называть нельзя, впрочем, как и показывать лицо. Дело в том, что наш собеседник – действующий сотрудник. Алексей служит в спецназе 27 лет: два года в ОМОНе, а последние 25 лет – в СОБРе.
Он тоже был участником тех далеких событий, в которых потерял друзей-сослуживцев, да и сам чудом остался жив.
…Раннее утро, город Назрань, улица Говороджева, 8. По этому адресу засели боевики, несколько человек. Их необходимо было обезвредить. Спецоперацию проводили сотрудники ФСБ, силовую поддержку оказывали спецназовцы, в том числе, из Мурманска.
– В командировку наша группа прибыла в составе 10 человек, старший был как раз Андрей Кольцов, – говорит Алексей. – 12 февраля нас отправили на спецоперацию. Мы должны были блокировать преступников, которые находились по определенному адресу. Там на территорию дома на машине заехали боевики, по-моему, три мужчины и женщина, и засели в помещении. Как только дом был окружен, сотрудник белгородского ОМОНа Вячеслав Воробьев перелез по лестнице во двор, чтобы открыть ворота. В это время один из находившихся рядом с воротами боевиков открыл огонь. Воробьев получил 16 огнестрельных ранений. Мы все это слышали и видели, как боевики бегают по дому. По нам также открыли огонь из автоматов и гранатометов.
Из-за взрывной волны он пролетел метров 70
Бой длился долго – около 40 минут. Потом террористы поняли, что правоохранители все равно не дадут им уйти, и с криками «Аллах акбар!» подорвали самодельное взрывное устройство, которое находилось под домом.
– Взрыв был очень-очень сильный, – продолжает наш собеседник, – около
При этом оставшийся в живых боевик, сидя в пристройке во дворе дома, продолжал стрелять по нашим ребятам и их коллегам. Потом подорвался. От самого дома осталась лишь воронка. Наверное, не было ни одного целого кирпича – все они разлетелись на части.
– Я находился где-то в метре от эпицентра взрыва, – вспоминает Алексей. – Нам, можно сказать, повезло. Насколько я помню, в общей сложности 26 сотрудников получили значительные ранения, в том числе осколочные и контузии. Несколько человек получили огнестрельные ранения, например, наш сотрудник, доктор, Кирилл Скворцов. Вскользь пуля по голове прошла. Сейчас он уже на пенсии. Потом нам местные жители приносили металлические пластины из бронежилетов бойцов. Люди находили их за несколько домов от места событий. Взрыв разрушил целый дом и еще полтора десятка зданий получили повреждения.
Позже станет известно, что на месте боя были обнаружены четыре бочки объемом
Если бы террористы успели привести в действие все самодельные взрывные устройства, разрушенной оказалась бы большая часть Назрани. А сколько людей могли погибнуть, и подумать страшно.
Наградили Орденами Мужества
– Грустно очень было после всего этого, – говорит СОБРовец. – Нас хотели отправить домой, но мы сказали, что доработаем весь срок командировки. Оставался еще примерно месяц. Недели через две мы принимали участие еще в одной операции, побегали, постреляли.
– А не страшно? Ведь снова могло быть также, как в том бою?
– Страшно бывает, понятное дело. Но страх подавляется адреналином, которого очень много. И все прекрасно.
Похоронили Александра Рябенкова, Андрея Вороны и Дмитрия Дмитриева на Аллее Славы городского кладбища в поселке Мурмаши. Тело Андрея Кольцова было предано земле на его родине в Воронеже. Указом Президента РФ от 5 июля 2009 года все четверо посмертно были награждены Орденами Мужества.
– Операция в Назрани – самый страшный и тяжелый случай из вашей службы? – осторожно интересуюсь у собеседника.
– Нет… Но один из.
Алексей вспоминает обо всех погибших сослуживцах, как о значимых сотрудниках и отличных ребятах. С кем-то он не только вместе работал, но и приятельствовал.
– С Сашей Рябенковым мы дружили, – говорит наш герой. – Даже, помню, как выбирал машину. Мы с ним вместе потом ее ремонтировали. С ним я постоянно и вне службы виделся. У Саши ребенок остался. Периодически мы заезжали в гости, навещали его семью. Дима Дмитриев после этой командировки хотел из отдельного батальона ППС к нам в отряд переводиться. Он и так на все спецоперации постоянно ездил с нами. Очень хотел в спецназ, а нам как раз водителя не хватало. Он самый молодой из погибших был. Родителей Андрея Вороны я знал лично. Они очень тяжело переживали смерть сына.
Возле здания отряда мурманского СОБРа установлен памятник сотрудникам, погибшим при выполнении боевых и служебных задач. Здесь увековечены имена бойцов. А еще остались любительские видеозаписи, где ребята, живые и улыбающиеся, в касках и бронежилетах едут не очередное задание. И словно не было того кровавого утра 12 февраля.
Екатерина БОГДАНОВА
bogdanova@vmnews.ru
