В любом городе есть места, которые не принято показывать туристам. Мурманск здесь не исключение. Нет, речь в данном случае не идет о злачных местах. После того как в 1938 году был ликвидирован «Шанхай», Мурманск лишился плацдарма для различного рода уголовных малин, притонов и тому подобных объектов. Сегодня рассказ о Промзоне, отсутствие которой в конце 40-х годов прошлого века стало одной из причин срыва выполнения генерального плана восстановления Мурманска.
Бутерброд на Загородной
В Государственном архиве Мурманской области сохранился документ, составленный 22 ноября 1948 года главным архитектором Мурманска Михаилом Розовским. В наш город он приехал незадолго до этого. Так что написанное – это свежий взгляд на старые мурманские проблемы честного человека, который не привык подстраиваться под чьи-то сиюминутные интересы.
«Одной из наиболее остро назревших проблем в общей системе формирования городского организма Мурманска требует срочного разрешения проблема специальной хозяйственной зоны, – пишет Розовский. – В состав этой зоны генпланом предусмотрено включение всех тех предприятий местного значения, стройдворов, складов, гаражей и тому подобных объектов, расположение которых в границе жилой застройки нарушает развитие и архитектурный облик последней, с одной стороны, и не обеспечивает полноты насыщения этими объектами и правильного выполнения ими целевого назначения в городе – с другой».
Далее Михаил Семенович приводит ряд проблем, которые для руководства города секретом не были, но не решались годами. Например, он говорит, что «колбасный завод, в настоящее время оказавшийся врезанным в жилую зону на стыке улиц Загородной и Сун-Ят-Сена, стал тормозом, препятствующим приведению в порядок этой части города, и сам находится в недопустимых условиях существования. Рядом с колбасным заводом бытует пекарня хлебокомбината, призванная к обслуживанию города высокосортной продукцией, но представляющая собой полуруину, наличие которой вызывает затруднения в организации правильной планировки близлежащих территорий».
На противоположном конце тогдашнего Мурманска, в конце улицы Горького (ныне это улица Полярной Дивизии), стоял молочный завод, который, по мнению Розовского, «является на этом месте скорее досадной случайностью, чем сколько-нибудь оправданным элементом городской застройки». Находящаяся недалеко мебельная фабрика «может служить образцом беспорядка в нашей градостроительной обстановке во всех отношениях». И тут – мастерская промутиля, «использующая остатки строения против т. н. Клуба тыла СФ, вполне заслуживает отнесения к этому же разряду объектов». При этом Кольское шоссе считалось одной из центральных магистралей города и было согласно генплану зоной многоэтажной застройки. Но перечисленные выше объекты мешали эту задачу выполнить.
Вода и железо
Досталось от Розовского и долине Варничного ручья, когда-то жемчужине Мурманска, где собирались разбить городской парк.
«Если до сегодня наличие того узла стройдворов, который образует пятно хаоса в долине Варничного ручья, в центральном районе города, вынуждало как-то временно мириться с этим злом, то теперь требуется срочно озаботиться освобождением этой территории и предоставлением строителям достойной и достаточной площадки в надлежащем районе города», – пишет Михаил Семенович.
Беспощаден автор и к линии железной дороги, которая была проложена по центру города: «Она «обсижена» нестройным скоплением складов, овощехранилищ и других сооружений до такой степени, что расположение на ней новых складских устройств стало совершенно невозможным. Между тем насущные потребности города и условия оборонного порядка существующими складскими устройствами базисного значения далеко не удовлетворяются. Достаточно хотя бы того, что город не имеет ни холодильника, ни соляного, ни табачного, ни аптечного, ни лесного складов».
Нам виднее
Последним пунктом архитектурного беспредела, который творился в то время в Мурманске, стала проблема, и сегодня очень близкая горожанам, – гаражи. Правда, тогда речь шла об автопарке предприятий и организаций, а не о частных автомобилях.
«Генпланом выделены были (под гаражное хозяйство. – Прим. ред.) четыре следующих участка: западнее Жилстроя, между улицей Спортивной, Колхозной, Фрунзе и Кирова, в конце улицы Карла Либкнехта, в районе Колонизации, за старым базаром и у Ледового озера, – перечисляет Розовский. – Но, во-первых, участки эти крайне недостаточны и могут быть отданы только маломощным пользователям, преимущественно под легковой транспорт. Во-вторых, первый участок уже отведен в основной части областному управлению автотранспорта под автомастерскую, второй и третий в настоящее время застроены и для освоения потребуют значительного времени, а четвертый был изъят ввиду наличия поблизости участка радиоприемной станции Госпароходства – по техническим условиям последней».
Хотели, но...
Записка Розовского касается только центра Мурманска, но из нее становится понятным, почему до начала 60-х годов наш город выглядел хоть большой, но деревней. В других документах Розовский пишет о хаотичной жилой застройке, когда дома возводят там, где есть подходящее место, совершенно не заботясь о внешнем виде города и удобстве жителей.
В оправдание городских властей можно сказать, что они в конце 40-х годов оказались в очень непростой ситуации. Город стремительно рос, и надо было как-то расселять людей. Поэтому во главу угла ставили быстроту жилищного строительства. В этот период на время даже забыли о школах. Они были перегружены, работали в две, а кое-где и в три смены.
С другой стороны, чтобы начать претворять в жизнь генеральный план восстановления и развития Мурманска, необходимо было сносить большое количество не только ветхих домов, но и крайне необходимых городу предприятий – например, те же колбасный и молочный заводы. И на это долгое время не решались.
Кроме этого строительные возможности города не соответствовали поставленным задачам: люди были, а вот техники катастрофически не хватало. А в начале 50-х годов стало не хватать и людей. Именно поэтому на рыболовных флотах стали формироваться специальные бригады строителей.
Рассчитанный на выполнение до 1955 года генплан треснул по всем швам. Первую очередь должны были закончить к 1951 году, но затем ее продлили до 1955-го. Работы же по второй очереди фактически затянулись до начала 1970-х годов.
Неудобный Розовский
Нам остается только сказать несколько слов об авторе этих документов. Михаил Розовский был энциклопедически образованным человеком. Взгляды его на искусство формировались в бурном водовороте культурной жизни Ленинграда 20-х годов. Он был лично знаком с художником Ильей Репиным и композитором Ильей Глазуновым.
Получив специальность архитектора, Розовский поступает в институт водного транспорта, по окончании которого направляется для практической работы в Алтайский край. До 1942 года работает в Ленинграде, затем в Орске, далее – в должности архитектора в Мурманске.
В нашем городе Михаил Семенович долго не задержался и уже в 1949 году покинул Кольское Заполярье, переехав в Брянск. Почему это произошло, сказать сложно. Может, это было его добровольное решение, а может, власти не понравился его независимый, резкий взгляд.
Именно в Брянске раскрылся талант Розовского не только как зодчего, но и как руководителя и преподавателя. Его имя жители Брянска помнят до сих пор, и только в положительном свете. Здесь тоже было непросто, приходилось не раз идти против воли партийных боссов. После одной из кампаний критики он уехал в Нальчик. Затем все же вернулся в ставший родным для него Брянск, но уже никогда не занимался творчеством. Он умер в 1993-м, прожив 91 год.
Андрей КИРОШКО.
Использованы материалы Государственного архива Мурманской области.
Фото из собрания Мурманского областного краеведческого музея.
