О преступности в годы Великой Отечественной войны мы знаем главным образом по фильмам и детективным романам. Как правило, речь в них идет о бандитских шайках, совершающих налеты на магазины и сберкассы, либо засланных в советский тыл диверсантах, которые не чурались уголовщины. Одним словом, о преступлениях, относящихся к категории тяжких, за которые предусмотрено максимально суровое наказание, а совершают их опустившиеся в моральном отношении личности. Безусловно, такие преступления имели место и во время войны, но основную массу уголовных правонарушений, как всегда, и военное время тут не исключение, составляли драки, мелкие кражи у соседей и хулиганство. Зачастую к этому людей подталкивало пьянство, тем более что, как вспоминают свидетели тех лет, водка в Мурманске тогда продавалась свободно, карточная система на нее не распространялась.
В свете цифр
В Государственном архиве Мурманской области сохранились сводки милиции за полтора первых военных месяца – с 27 июня по 10 августа 1941 года. Всего 29 оперативных донесений о различных правонарушениях в данный период. Именно тогда в Мурманске проходила эвакуация населения, предприятий и оборудования.
Изначально планов эвакуации в городе не было ни у гражданских, ни у военных властей. Так что все происходившее можно смело считать импровизацией. Казалось бы, в такой ситуации неизбежны хаос и неразбериха, чем непременно должны воспользоваться криминальные элементы. Но архивные документы свидетельствуют: никакого взрыва преступности в Мурманске в начале войны не случилось.
Всего по сводкам проходят 42 зафиксированных происшествия, среди которых нет убийств, грабежей, бандитских налетов. Больше всего краж – 18, включая одну карманную, а также 14 случаев хулиганства, шесть самоубийств, три несчастных случая и один пожар. Он, к слову, случился 6 июля: «От проходившего паровоза упала искра на стружки льняного склада, в следствие чего возник пожар. Пожар ликвидирован, материальный ущерб незначителен» (здесь и далее при цитировании документов сохраняются их оригинальные орфография и пунктуация. – Прим. ред.).
Было твое – стало мое
Что касается краж, то их можно разделить на две категории. К первой относятся такие, когда хищение имущества было на совести людей, близко знавших потерпевшего. Например, 6 июля 1941 года одна мурманчанка пустила переночевать подругу. Когда утром хозяйка проснулась, то не нашла ни подруги, ни части своей одежды – в общей сложности на сумму 950 рублей.
На следующий день у некого мурманчанина из незакрытого чемодана исчез отрез бостона стоимостью 930 рублей. Подозрение пало на бывшего соседа по комнате. В обоих случаях задержать воров по горячим следам не удалось.
11 июля происходит на тот момент еще не характерная, но ставшая таковой впоследствии кража со склада, где хранились личные вещи эвакуированных или мобилизованных в Красную Армию мурманчан. Освобождая жилплощадь, человек сдавал домоуправу под расписку то имущество, которое не мог взять с собой. В данном случае были похищены отрез сукна и хромовые ботинки. Их хозяин, военнослужащий, видимо, тогда уже был на фронте. Воров или вора также поймать сразу не получилось.
А вот одного карманника задержать удалось. Мастер артели «Полярный сапожник» не удержался и, как говорится, подрезал часы у некого гражданина. Вор был арестован.
Ошибка товарища Ч.
Случаи хулиганства летом 1941-го словно списаны один с другого. Мужчина (женщины в хулиганстве замечены не были), будучи пьяным (всегда), выражался нецензурными словами, грозил соседям или прохожим, иной раз пускал в ход кулаки. Причем даже вызванный милиционер не всегда мог потушить буйный пыл хулигана. Бывало, доставалось и стражам порядка.
Пожалуй, наиболее вопиющий случай произошел 10 августа 1941 года. Он интересен для нас тем, что, возможно, имеет отношение к автору книги «Мурманск в огне войны» Александру Андреевичу Воронину.
Итак, в тот день в дежурную комнату управления милиции был доставлен «до отрезвления» не кто-нибудь, а начальник штаба МПВО (местной противовоздушной обороны) Кировского района города Мурманска товарищ Ч. Должность не маленькая. Нужно еще учесть, что органы правопорядка в тот момент были составной частью МПВО. То есть фактически милиционеры задержали одного из своих руководителей, пусть и не прямого, которым тогда являлся майор милиции Александр Сайко. Последний прожил долгую жизнь и по результатам своей работы стал в 1987 году персональным пенсионером союзного значения. Умер в 1998 году в возрасте 96 лет.
Но вернемся к товарищу Ч. Оказавшись в милиции, тот «учинил хулиганские действия, выражался нецензурными словами, приставал к приходящим гражданам. Кроме того, набросился на дежурного милиционера Самойлова, схватил последнего за воротник гимнастерки и стал душить его, и лишь только при содействии дежурного отделения и политрука Воронина Самойлову удалось освободиться из рук хулигана». Ч. был арестован. Майор Сайко не стал скрывать этот случай, и тот попал в суточную сводку.
А в скором времени начальником штаба МПВО Кировского района Мурманска становится Александр Воронин. Тот ли это политрук Воронин, помогавший скрутить распоясавшегося начальника, у меня полной уверенности нет, но вполне возможно, что именно он.
Самоубийство депутата
Хотя в этих криминальных сводках нет тяжких преступлений, в том числе убийств, но погибшие в июне – августе 1941 года в сводках фигурировали. Большая часть из них, шесть человек, сами свели счеты с жизнью, еще двое стали жертвами несчастных случаев.
Надо сказать, что в ту пору несчастными случаями считались и дорожно-транспортные происшествия. 14 июля 1941 года грузовик, принадлежавший одной из воинских частей, ехал из Колы в Мурманск. Водитель грубо нарушил правила движения, грузовик съехал в овраг и опрокинулся. В результате погибли два красноармейца, а еще один был тяжело ранен.
Что заставило шестерых мурманчан покончить с собой, сказать сложно. Но в те годы СССР прочно занимал первое место в мире по количеству суицидов – 100 случаев на 100 тысяч населения. Сегодня, по данным Всемирной организации здравоохранения, в России 21 случай на те же сто тысяч, и это тоже первое место. Правда, чиновники ВОЗ включают в это число, например, умерших от отравления некачественным алкоголем или не справившихся с управлением автомобилем. Российская статистика в этом плане, как мне кажется, куда точнее – девять случаев самоубийств на 100 тысяч населения.
Но вернемся в 1941 год. Самым, как сказали бы сегодня, резонансным тогда стало самоубийство депутата горсовета Мурманска некоего С. Тридцатилетний мужчина, помимо своего депутатства он занимал еще и должность в облисполкоме, где работал референтом. Поражает способ того самоубийства – С. перерезал себе горло обычным ножом. Что послужило причиной, не известно. Но таких причин могло быть много, начиная от несчастной любви и до карточного долга. Или, например, заставить свести счеты с жизнью могло венерическое заболевание. В пуританской стране, какой являлся СССР, такая болезнь была настоящим позором. Видимо, именно так думал офицер 95-го стрелкового полка, когда 30 июля 1941 года на квартире у своей знакомой выстрелом из револьвера «Наган» покончил с собой. А незадолго перед этим он был выписан из КВД. Другой горожанин добровольно ушел из жизни, возможно, чтобы не быть обузой для близких. У него были парализованы рука, нога, имелись трудности с речью.
Никаких непотребств!
Так что говорить, будто бы летом 1941 года в Мурманске произошла вспыш-ка преступности, совершенно нет оснований. Думается, что не последнюю роль тут сыграли и сами криминальные элементы, постаравшиеся покинуть прифронтовой Мурманск одними из первых. Немаловажным фактором было и нетерпимое отношение самих мурманчан к проявлению всякого непотребства. И конечно, работа мурманской милиции, которая не прекращалась ни днем, ни ночью.
Андрей КИРОШКО. Использованы материалы Государственного архива Мурманской области.
