У меня есть старший товарищ. Его зовут Владимир Ильич Горячкин. Владимир Ильич – почетный гражданин Мурманска, был мэром нашего города, человек, который интересуется, чем город живет сегодня, и беспокоится о его будущем. Мы часто созваниваемся, чтобы обсудить ту или иную проблему. Не раз и не два просил он меня написать о том, как ведется планомерное наступление на русский язык. На главной улице Мурманска – проспекте Ленина – засилье вывесок на английском языке. Порой кажется, что они готовы вытеснить надписи на нашем родном, русском языке. Или он уже не родной?
Не надо «одевать пальто»
Статью о бедственном положении русского языка я все откладывал и откладывал. Вот и дооткладывался. Недавно спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко призвала уберечь русский язык от англицизмов. В частности, она предложила употреблять вместо слов «кешбек» и «каршеринг» отечественные аналоги. Вот прямая цитата из выступления Валентины Матвиенко на заседании Совета при президенте по реализации государственной политики в сфере защиты семьи и детей: «Меня просто коробит то, что происходит с нашим русским языком. Когда на правительственном уровне говорят «кешбек». Ну не понимают, скажем, пожилые люди, что такое кешбек. Почему нельзя российский аналог «возврат денег»?».
Между тем слова «кешбек» и «каршеринг» вошли в орфографический словарь русского языка. И не вчера, а еще в прошлом, 2020 году.
Мне кажется, что спикер Совета Федерации зашла не с той стороны. Она считает, что для развития русского языка нужно популяризировать героев русских сказок и мультфильмов. Ах, Валентина Ивановна, если бы все было так просто! Прочитал «По щучьему веленью», посмотрел «Сказку о рыбаке и рыбке» – и стал патриотом, разговаривающем на безупречном русском языке. Как бы не так! Давайте представим на минуту, что из русского языка как по мановению волшебной палочки мгновенно исчезли все англицизмы и прочие иноземные заимствования, включая неудобоваримое шведское слово «омбудсмен». Вы что, всерьез думаете, что мы все тут же заговорим на родном языке? Ну, может, конечно, и заговорим. Но как? Вы послушайте себя! Мы по-прежнему будем «ложить зеркало в парту» и «звОнить», «одевать пальто» и так далее. Мы и без заимствований и англицизмов разучились грамотно говорить на родном языке.
«Образованность хочут показать»
Язык должен быть живым. Он должен развиваться и меняться вслед за нашей жизнью. Отражать ее. И те 637 слов, которые обогатили орфографический словарь русского языка в 2020 году, вовсе не должны повергать нас в уныние. Это не так много. А вот настоящий прорыв с англицизмами произошел в начале 90-х годов прошлого века. И связано это, по-моему, вовсе не с распадом Советского Союза, а с компьютерной революцией. Мы не заморачивались придумыванием русскоязычных аналогов, а приняли международные, а значит, английские слова. Вот и вошли в нашу жизнь «капслоки» и «виндоузы», «процессоры» и «винты», «делиты» и «инсерты», «контрол альты» и «контрол шифты». Сотни и сотни английских слов компьютерного словаря стремительно ворвались на гостеприимные российские просторы, сметая на своем пути все.
Сегодня к власти в России приходит поколение, взращенное в мире компьютеров и англоязычного сленга. Не поэтому ли порой с трудом понимаем, о чем идет речь на заседаниях и совещаниях в областном правительстве? Ведь они реализуют успешные кейсы, а вовсе не сообщают о хорошо выполненной работе. А почему эти самые кейсы успешные? Да потому, что у ребят скиллзы соответствующие. Именно скиллзы, а не умения и навыки. Ну с этим я еще как-то могу примириться, но никогда не пойму, почему они выкинули из русского языка красивое и гордое слово «доброволец», заменив его безликим иностранным «волонтером»? Может быть, они просто не на нас ориентированы, а на загнивающий Запад? Не понимаю. Но если они продолжат разговаривать с нами в том же духе, то мы возьмемся... нет, не за вилы, а за Антона Павловича Чехова и ответим им словами Дашеньки Жигаловой: «Они свою образованность показать хочут и потому всегда говорят о непонятном».
Два закона
У нас привыкли кивать на Запад. Вот и я кивну. Во Франции в 1994 году был принят закон о защите французского языка. Да-да! Официально он называется «Закон 94-665 от 4 августа 1994 года касательно использования французского языка». К 1994 году французская интеллигенция совершенно обалдела от засилья иностранных слов во французском языке. Результатом стал этот закон. Его внес консервативный министр культуры Франции Жак Тубон. Не это ли имел в виду наш Президент Владимир Путин, когда говорил недавно о том, что нам нужен умеренный консерватизм? А во Франции этот закон так и называется – закон Тубона. И закон этот появился для закрепления статуса французского языка как основного официального в документах правительства, на рабочем месте, в вывесках и маркировках товаров, коммерческих договорах, деловом общении и некоторых других областях. Действие закона не затрагивает сетевые и электронные средства информации, частные и некоммерческие структуры.
Мне могут возразить, что и у нас есть такой закон. Такой, да не такой! Наш, принятый в 2005 году, называется «О государственном языке Российской Федерации». По сравнению с французским звучит довольно безлико. А может быть, это потому, что Цицеронов у нас во власти маловато?
Рынок или маркет?
В девяностые годы прошлого века и в нулевые века нынешнего к русскому языку наши парламентарии пытались подступиться не с той стороны, с которой было надобно. Тогда в Государственную Думу пытались внести законопроект об упрощении русского языка (бедные Пушкин и Толстой). В законопроекте говорилось, что русский язык очень сложен для изучения, поэтому его необходимо упростить. Честное слово! Формулировка была именно такой! Не дается тебе русский язык? Не беда, мы его упростим.
Язык русский надобно беречь. И не просто беречь, а охранять. И на первом этапе охранять, к сожалению, от нас самих.
А вдруг это будет только начало? А ну как завтра кому-нибудь придет в голову, что алгебра сложна для изучения и понимания? Или физика? Или химия? Тогда подобные законопроекты потекут в Государственную Думу мутной рекой, и мы через несколько лет окажемся в стране невыученных уроков. В стране неучей и недоумков. Безрадостная перспектива, не оставляющая шанса на достойную жизнь. Может быть, именно сейчас в недрах нашей областной Думы разработать законопроект «О защите русского языка»? И внести его на рассмотрение Думы Государственной? Ведь у наших парламентариев есть право законодательной инициативы. Или при отсутствии закона федерального защитить русский язык на региональном уровне. И исчезнут с наших улиц всевозможные «моллы», «маркеты», «петшопы» и «фуд-корты», превратившись в торговые ряды, рынки, зоомагазины и закусочные.
Мне нравится, как писал Сергей Довлатов. Нравится его творчество. Постоянно возникает чувство, что я не читаю его произведения, а он сам сидит передо мной и рассказывает свои истории. Предвижу крики оппонентов о том, что он не бог весть какой писатель. Да, не самый-самый но посмотрите тексты его произведений. У Сергея Довлатова в любом предложении вы не найдете двух слов, которые начинаются с одной и той же буквы. Это ли не внимание к русскому языку? А еще он говорил: «Нравятся-то многие, а похожим быть хочется на Чехова». И именно Сергей Донатович восклицал: «Какое счастье! Какая неслыханная милость! Я знаю русский алфавит!». Это ли не любовь к русскому языку? Полностью присоединяюсь к его словам. Жаль, писать так, как он, не могу.
Андрей ПРИВАЛИХИН
Фото из открытых Интернет-источников
