12 октября в кинотеатре «Мурманск» состоялся премьерный показ документального фильма «Город и годы». Двухчасовой фильм был сделан на мурманской студии «Рек.А» и приурочен к сто пятому дню рождения Мурманска. Я на премьере не был. Меня в этот день не было в городе. А когда вернулся, то мне расхвалил этот фильм почетный гражданин Мурманска Владимир Ильич Горячкин. А тут подоспело и первое редакционное задание после отпуска: взять интервью у одного из создателей фильма, креативного директора студии «Рек.А» Светланы Боковой.
Фильм я посмотрел в Интернете и жалел, что смотрю его один. Мне хотелось тут же делиться с кем-то только что увиденным. Два часа пролетели очень быстро, я созвонился со Светланой и отправился на студию «Рек.А».
Главное – эмоции
– Светлана, то, чем вы занимаетесь, – это в чистом виде краеведение? Или как ты назовешь это?
– Я не отношу это к краеведению, это документалистика. Краеведение – это поиск документальный, это источники, а для нас главное – это все-таки эмоции.
– Эмоции эмоциями, но я когда смотрю ваши фильмы, то всегда ловлю себя на мысли, что вижу новые фотографии, новые кинокадры, а мне казалось, что я все уже о Мурманске видел и удивить меня нечем. Вы удивляете.
– То, что мы стараемся найти, – это, во-первых, колоссальный объем фотографий. Колоссальный! Причем это есть во всех архивах, есть в музеях. Ведь они все сидят на абсолютном золоте! Они не могут это выставить в экспозиции, потому что не хватит никаких площадей. Да и современная экспозиция все-таки не предполагает рассматривание фотографий. Но тем не менее они есть. То же самое в архиве. Какой фонд ни копни, ты попадешь на какие-то уникальные снимки. Во-вторых, мы же не в космосе существуем. Приезжали сюда съемочные группы. К Мурманску, к нашему региону всегда было повышенное внимание, даже в засекреченных городах. Если брать Хибиногорск, если брать Мончегорск – да, это были закрытые города, производство засекречено, но это были уникальные проекты. Проекты прямого подтверждения советских достижений. То есть это были города, построенные с нуля на пустом месте, в тундре. Поэтому съемочные группы там были, видели, приезжали, снимали.
Уникальные люди
– Скажу честно, я ваш фильм смотрел с листочком бумаги и с ручкой. Насчитал 40 человек, которые дают интервью. Сорок! Причем некоторые говорят по нескольку раз. То есть более сотни синхронов. Вы эти интервью все сами писали или есть заимствованные?
– Конечно, сами!
– Хорошо, тогда следующий вопрос: в фильме вы беседуете с бывшим начальником Всесоюзного рыбопромышленного объединения «Севрыба» Михаилом Ивановичем Каргиным. Михаил Иванович ушел из жизни в 2010 году. Ты хочешь сказать, что вы писали его одиннадцать лет назад?
– Первое интервью для этого проекта как раз было интервью с Каргиным. Мы писали его в 2008 году.
– То есть уже тогда, 13 лет назад, вы думали, что будете делать фильм о Мурманске, да еще и не один?!
– Я хочу сказать, что наша мечта, наше стремление и наше понимание нашей миссии очень простое. Есть уникальные люди, прожившие здесь колоссальное количество времени. Люди, чья жизнь была посвящена Северу, городам Севера и стране. И они работали честно, искренне, и каждому есть что рассказать. И совершенно не важно, какие мы будем снимать фильмы, какие у нас будут заказы. Есть люди, и если есть хотя бы малейшая возможность встретиться с ними и снять интервью, мы его снимаем. В конечном итоге для того, чтобы взять сорок синхронов по двадцать секунд, мы и писали эти интервью. А каждое из них длится от полутора до двух, трех часов. Есть у нас четырехчасовое интервью, которое мы писали в течение нескольких встреч. То есть мы собираем массив информации, массив человеческих воспоминаний обо всей жизни региона. Всей – без исключений. И когда-нибудь это пригодится.
– Значит, и Юрия Зосимовича Балакшина, бывшего председателя Мурманского горисполкома, ушедшего из жизни в 2016 году, вы тоже записали заранее?
– Да, мы писали его интервью в Москве. Мы так работаем! Дело не в проекте, который возник, а дело в человеке. Если мы знаем, что есть такой человек, если мы понимаем, что он живет в Москве, в Воронеже, в Питере, в Пятигорске или он приезжает в Мурманск и мы можем его поймать, то мы с ним встречаемся, снимаем материал, и этот материал лежит и ждет своего часа.
Прошлое для будущего
– Что же это получается, главное – планирование или авось пригодится? Или просто человек интересный? Трехчасовое интервью? Пусть оно будет, не пропадет.
– Именно так! Главная часть наших вложений – это массив хранения информации. Одно включение камеры измеряется сотнями гигабайт, поэтому мы колоссальные деньги вкладываем в хранение информации, в покупку профессионального хранилища. В покупку того, что позволит нам сохранить материал и иметь его «золотую» копию.
– Сколько лет я тебя знаю, ты всегда стараешься заниматься тем, что тебе нравится, что тебе близко. Но вместе с тем ты все равно отдаешь себе отчет, что это должно нравиться не только тебе, но и людям, которые это увидят. Сейчас у тебя полное совпадение?
– Вообще никакого совпадения (смеется. – А. П.). Мы очень часто задаем себе этот вопрос: «А кому это интересно?». Это правда, такой искренний вопрос, но ты же знаешь, что мы почти всю жизнь проработали на новостях, и главное разочарование от новостей – это разочарование от того, что то, что ты сделал сегодня, через три дня становится «мертвым» продуктом. Никому не нужным. Это уже никому не интересно. Можно радоваться, как мы здорово отработали сегодня, но через три дня это никому не нужно. Новости – это удел молодых и безответственных людей, потому что, когда ты понимаешь, что эта тема пошла уже по пятому кругу, а она все такая же, а когда она пошла по десятому кругу, а тебе уже хочется сказать другое, то ты перестаешь любить новости. Они для молодых, у которых еще в одном месте огонь горит, и они готовы бежать. А то, что делаем мы, – это может быть востребовано сейчас, потому что мы показываем прошлое, но мы очень надеемся, что это будет востребовано в будущем. Все меняется стремительно, и картинка, которая есть сегодня, она устареет. Через три года, через пять лет, она станет другой, и мы очень бы хотели, чтобы эти проекты пригодились тем людям, которые будут в будущем.
– И все же вы отвечаете себе на вопрос: «Кому это будет интересно?».
– Этот фильм поначалу был в два раза длиннее (сейчас хронометраж фильма «Город и
годы» – 2 часа 5 минут. – А. П.). В два раза длиннее! Мы просмотрели черновик, чтобы просто понять, что можно убрать, чтобы сократить хронометраж. Мы ведь не могли сократить его в два раза, вырезав по фразе, по слову, нужно было убирать только большими блоками. То есть убрали это, убрали это, убрали это. Жалко. Безумно жалко! Резали по живому. А в конце у меня было жесточайшее разочарование, что это не интересно никому. Эти факты за полгода монтажа, отбора встали уже костью в горле. И мы с ужасом стали думать о том, кому это может быть интересно. И с таким чувством мы шли в кинотеатр. И единственный момент откровения – это зритель! Это единственный момент, когда мы понимаем, будет это кому-нибудь интересно или нет. Сам ты к концу проекта измотан и измочален просто в хлам. В душе ничего уже не остается. Абсолютная пустота. И после показа если не приняли, то это очень болезненно. А если приняли, то это будто тебя наполнили воздухом и ты полетел.
Великолепная четверка
– А вы сами растете от проекта к проекту, от фильма к фильму?
– Конечно, мы меняемся. Не могу сказать, что мы растем, но мы меняемся. Если взять первый фильм и последний, то, конечно, они отличаются. Они технически отличаются, отличаются по нашему восприятию, по спокойствию. В первые фильмы хотелось втиснуть все-все-все. А потом, когда уже у нас появилось развитие каких-то фактов, не могли их брать потому, что об этом мы уже сказали. Появилось более спокойное отношение. Ведь мы все из новостей, а новости – это темп, ритм, это беготня. Надо немедленно снимать, немедленно читать, немедленно монтировать.
– Я так понимаю, что тебе сегодня нравится то, чем ты занимаешься?
– Да, конечно, нравится. И самое главное, что у нас есть, у нас есть… Боже упаси, я ведь не одна! Это не мое достижение, ни в коем случае. Нас четверо, каждый делает свое дело и делает его на высочайшем уровне. А главное, что у нас есть, – у нас есть уровень доверия. То есть если мы решили, что надо снять этот план, то я понимаю, что туда можно не влезать. Валера (Валерий Гавель – директор студии, великолепный оператор, лауреат всероссийских конкурсов и по совместительству супруг Светланы. – А. П.) сделает первый план блестящим. Если родилась какая-то идея по графике, то можно высказать идею туманно, понимая, что Саша (Александр Знаскевич, арт-директор студии) сделает все здорово. У меня в этом фильме любимый момент – графика в начале фильма. Это высочайшего уровня графика, сделанная очень круто (четвертый в этом великолепном квартете – Михаил Бродер – коммерческий директор. – А. П.).
На прощание благодарю за фильм, желаю успехов, но не могу не удержаться от глупого вопроса о творческих планах, хотя вполне можно было обойтись без него. Ведь Светлана, назначая день и час интервью, сказала, что может только в понедельник или во вторник. Все остальные дни будут плотно заняты съемками. Значит, ребята уже работают над следующим проектом. А еще очень хвалю авторский текст Светланы. Поверьте, я знаю в этом толк. Она, помолчав секунду, говорит: «Если есть желание рассказать о чем-то, то нужные слова найдутся».
Беседовал Андрей ПРИВАЛИХИН.
Фото из архива редакции.
