Мурманскую семью ленинградских блокадников постигло большое горе. 22 января остановилось сердце Галины Бониной… Она, бессменно стоящая у руля Мурманской городской общественной организации «Жители блокадного Ленинграда», не дожила до особенной, святой в ее жизни даты – Дня полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады – всего пять дней…
Ленинградская душа
Ее, как и других мурманских ленинградцев, многие из которых давно разменяли девятый десяток, до сих пор называют детьми Ленинградской блокады. Все они слово «Ленинград» и сейчас, будучи много десятков лет мурманчанами, произносят как некий пароль. Потому что в душе навсегда остались ленинградцами.
Два раза в год, 9 мая и 27 января, в День снятия блокады, те, кому позволяет здоровье, собираются за одним столом. Для них это святые даты. На этих же торжествах, как правило, поздравляют блокадников-юбиляров и семейные пары, отметившие золотые свадьбы.
Чета Петра и Галины Бониных была в числе «золотых» пар мурманской общественной организации. Больше полувека вместе!
«Увидел Галину в электричке под Ленинградом и сразу влюбился! – рассказывал «Вечерке» несколько лет назад Петр Львович. – Она с подружками ехала кататься на лыжах, а я спешил на соревнования по лыжным гонкам. Только и успел ей очень строгим голосом сказать: «На обратном пути вы должны дождаться меня на остановке». Она дождалась!».
А он потом уехал в Мурманск. Сходил в свой первый рейс врачом-хирургом на атомоходе «Ленин» и вызвал любимую в Заполярье. Говорил, с женой повезло, как никому!
Галина Бонина почти три десятка лет была бессменным председателем городской общественной организации «Жители блокадного Ленинграда». И ее душой! Инициатор и идейный вдохновитель всех праздников. Блокадники говорят о ней: «Человек с большой буквы!». Очень добрый, справедливый, чуткий к чужой боли. Она искала спонсоров для проведения торжеств, устраивала праздничные концерты. Пока ей самой позволяло здоровье, навещала больных, ободряла. Вселяла веру, надежду.
И непременно приходила проводить в последний путь…
«У нас, мурманских блокадников, два родных города – Ленинград и Мурманск. Мы же в Ленинграде знакомы не были, уже здесь все перезнакомились! В основном прибывали в столицу Заполярья по направлению от работы или по распределению из вузов, – делилась с «Вечеркой» Галина Михайловна накануне своего 80-летнего юбилея. – Многие ехали ненадолго, на три положенных по направлению или распределению года. А остались навсегда. Создали здесь семьи. И сами стали большой дружной семьей. Бывает, что дети зовут переехать из Мурманска в другие города. А мы отвечаем: «Не поедем! У нас есть наша ленинградская семья блокадников. Есть любимый Мурманск. Здесь нас и похоронят».
Мурманск, как и Ленинград, и Петербург, стал для нее близким и любимым городом. Она почти полвека проработала в мурманских медицинских учреждениях, была удостоена почетной медали «Ветеран труда». Помимо этой награды у нее множество почетных грамот правительства Мурманской области, Совета депутатов города Мурманска, памятные медали к юбилейным датам снятия блокады и Великой Победы.
Мурманская семья
Мурманская городская общественная организация «Жители блокадного Ленинграда» внесена в федеральный реестр Всероссийской книги почета. А Галине Бониной Международной ассоциацией блокадников города-героя Ленинграда присвоено звание ветерана блокадного движения. И вручена одноименная медаль.
Она на деле, а не на словах знала, что такое помнить. Своим долгом считала сохранить и увековечить воспоминания жителей блокадного Ленинграда, рассказать о них, и прежде всего – подрастающему поколению. Часть таких историй вышла в разные годы и на страницах «Вечерки».
В 1992 году, когда в Мурманске была создана городская общественная организация «Жители блокадного Ленинграда», ее ряды насчитывали четыре сотни блокадников. Сейчас осталось полсотни.
«Еще нескольких детей и нескольких внуков блокадников приняли в потомки, – рассказывала Галина Михайловна. – Жизнь скоротечна. Мы из нее уходим. А я бы хотела, чтобы наша организация жила и люди бы помнили о чудовищных днях блокады и о ленинградцах, ее переживших».
Мурманская семья ленинградских блокадников нередко поддерживала многочисленны проекты «Вечернего Мурманска», посвященные Дню Великой Победы. Одним из самых незабываемых стало участие этих мужественных людей, перенесших чудовищные испытания блокады, в одном из майских семейных конкурсов «Письмо Победителям». Наряду с блокадниками и обычными семьями горожан еще одной большой семейной командой, участницей конкурса, стали дети и педагоги мурманского детского дома № 3.
Особенно запомнилось, как в финальной части торжества по случаю подведения итогов конкурса жители блокадного Ленинграда пронзительно со слезами на глазах пели песню «День Победы» вместе с маленькими воспитанниками мурманского детского дома.
А музыку Давида Тухманова для виновников торжества исполнили юные музыканты фортепианного отделения мурманской детской школы искусств № 1, которые также не смогли сдержать слез…
Неизгладимый след
После блокады была замкнутая, молчаливая, боялась людей и темноты
Из воспоминаний Галины Михайловны Бониной:
– Мы жили в Петроградском районе, на улице Рыбацкой, 18. Когда началась война, мне было немногим более четырех лет.
В детской памяти сохранилось чувство страшного голода и холода, ужас бомбежек, темнота. Помню, как во время бомбежек мама укутывала меня одеялом и бежала со мною на руках в подвал. Я, маленькая девочка, видела, как на улице, на лестнице, во дворе лежали без движения люди. Я знала, что эти люди мертвы и никогда больше не встанут.
У нас, блокадных детей, совсем не было детства: ни кукол, ни игрушек, а только постоянный страх, чувство голода, страшный холод. И надежда, что мы выживем. Тогда было ужасное время, не приведи бог, чтобы люди снова испытали все, что пришлось пережить жителям блокадного Ленинграда. Но (и это я хорошо помню) ленинградцы были твердо уверены, что, несмотря ни на что, враг будет разбит. Эту их веру, стойкость ощущали даже такие маленькие дети, как я. И это придавало сил.
После того как в октябре 1942 года моя мама Парасковья Васильевна Михайлова ушла на фронт, мы с моей тетей, Екатериной Васильевной Михайловой, добрались до дедушки Василия и бабушки Елизаветы в Калининскую область на станцию Охват. И сразу же попали под бомбежку. Дедушка покидал все наши котомки в подвал и туда отправил всю семью. А семья была немаленькая, трое детей: две девочки-школьницы и мальчик-восьмиклассник. Последними спускалась в подвал 13-летняя Нина со мною на руках.
И вдруг – прямое попадание снаряда в дом, Нину убило, а меня даже не задело. Только опять ужас и страх, как дома, в Ленинграде. Видно, бог меня хранил: выжила в блокаду и не погибла при прямом попадании снаряда в дом.
Дедушку ранило в ногу, но он достал коня с телегой и повез меня, вторую дочь и сына в разные госпитали искать для нас места. Бабушка шла пешком, на телеге сесть уже было некуда, а она была ранена и умерла от потери крови по дороге.
Очень много людей пострадало во время налета. Моя тетя, девочка-десятиклассница, умерла сразу, а дядю мы так и не нашли, нам потом сказали, что он умер. Меня дедушка отправил к партизанам в лес, я не знаю, сколько времени была там. Потом меня взяла к себе бабушкина подруга баба Маня, я с ней прожила год. Затем за мной приехала мамина сестра, тетя Полина, врач. И увезла меня в Киргизию. Там я и пошла в школу. А в 1946 году мама вернулась домой из Румынии, приехала за мной в Киргизию и увезла в Ленинград. Но Ленинграда я испугалась. Была замкнутая, молчаливая, боялась людей и темноты.
Блокада навсегда оставила неизгладимый след в моей душе.
Анжелика КОВАЛЕВА
Фото из архива «Вечернего Мурманска» и городской общественной организации «Жители блокадного Ленинграда»
