Торжественно, но в то же время очень душевно, прошло в Мурманске открытие нового мемориала. Он возведен в память о стойкости и мужестве жителей города в годы Великой Отечественной войны. Играл духовой оркестр, звучали речи, возлагали цветы. Собравшиеся слушали выступающих затаив дыхание, ведь все слова в тот день шли от души.
– Я очень волнуюсь, – признался бывший мэр Мурманска, а ныне депутат Государственной Думы Алексей Веллер. – Прошло 75 лет с того дня, когда 18 июня 1942 года в результате налета немецкой авиации Мурманск был практически уничтожен. Фотографии сожженного города обошли весь мир. А сегодня мы видим другой Мурманск – красивый, возрожденный. Город, очень бережно сохраняющий память о своих жителях, благодаря которым он живет и развивается. Три года назад было принято решение о придании 18 июня статуса дня стойкости и мужества, чтобы отдать дань уважения тем мурманчанам, кто пережил эти страшные дни. И вот спустя три года появился этот мемориальный комплекс. Он небольшой, но, как мне кажется, очень пронзительный.
Лев Журин, коренной мурманчанин, Почетный житель нашего города-героя, не был свидетелем событий 1942 года, его семья тогда была в эвакуации. Но после войны, занявшись поисковым делом, Лев Васильевич детально изучал архивные документы.
– Я всегда хотел знать, почему Мурманск 18 июня 1942 года оказался практически беззащитен, – сказал ветеран войны. – В архивах мне кое-что узнать удалось. И сегодня могу сказать, что наличной зенитной артиллерии и истребителей было явно недостаточно, чтобы противодействовать массированным налетам немецкой авиации. Например, в 122-й авиадивизии, которая должна была прикрывать Мурманск с воздуха, большая часть истребителей была неисправна. Немцы в итоге потеряли всего пять самолетов. Три сбили истребители и еще два на счету зенитчиков. Точнее, зенитчиц, поскольку батареи были укомплектованы молодыми девушками, призванными из Кировской области...
Новый мемориальный комплекс на берегу Семеновского озера занимает площадь более пяти тысяч квадратных метров. В его центральной части – смотровая площадка, в центре которой установлен монумент в виде трех колонн, одна из которых представляет собой стилизованную обгоревшую печную трубу. Идея сделать центром композиции именно ее как символ разрушенного, но не покорившегося врагам города, принадлежит мурманчанам, которые активно участвовали в разработке проекта мемориала.
– Три года назад было принято решение о строительстве этого памятника, а шесть лет назад мы решили, что территория Семеновского озера станет настоящим парком, местом отдыха для горожан, – сказал глава администрации города Мурманска Андрей Сысоев. – Наш город, возродившийся после войны, – лучший памятник тем, кто отдал свою жизнь, защищая его.
Символично, что новый мемориал возведен именно на этом месте – на Зеленом мысе. Как вспоминали очевидцы событий 75-летней давности, это была одна из сопок, на которой мурманчане спасались от страшных пожаров, охвативших город. А сегодня отсюда открывается великолепный вид на Мурманск сегодняшний. Город, восставший из пепла.
Андрей КИРОШКО.
Фото Павла СТЕПАНЕНКО.
«Помню горячий от пожаров воздух…»
Учительница русского языка и литературы Тамара Александровна Иванова своими глазами видела, что творилось в Мурманске 18 июня 1942 года. Было ей было 12 лет.
– Ближе к лету 1942 года в городе начались страшные бомбежки, – рассказала Тамара Александровна. – Радио постоянно объявляло воздушные тревоги. 18 июня тревоги начались с самого утра. Наша семья жила в то время на улице Профсоюзов, 32. Это недалеко от нынешней областной научной библиотеки. Рядом сопка, которая поднимается к улице Буркова. И вот в этой сопке была вырыта щель, в которую мы прятались во время налетов. 18 июня я уже несколько раз укрывалась в щели, но потом возвращалась домой. Очередная тревога застала меня на лестнице, я развернулась и побежала обратно в убежище. Только я выскочила из дома, как неведомая сила подняла меня, отшвырнула в сторону и бросила на землю. Взрывная волна, которая меня подняла, пошла от взрыва фугасной бомбы, попавшей в дом на углу улиц Профсоюзов и Ленина. Но я смогла встать на ноги и помчаться в наше убежище. Оно было небольшое, на 30–40 человек. Народ стоял молча и ждал, что будет дальше. Бомбежка была очень сильная. Через какое-то время ожидания мы услышали голос: «Люди, выходите тушить пожар!». Я немного замешкалась и не вышла сразу со всеми. Но, почувствовав резь в глазах, решила, что надо идти к двери. А когда ее открыла, то оказалась перед горящей стеной дома. Я стояла между двумя земляными валами, а впереди бушевало пламя. Ближе к горящей стене высота валов уменьшалась, и, сделав два-три шага к пламени, можно было попытаться взобраться на один из валов. Вдруг со стороны сопки прямо на мой пятачок прыгнул какой-то военный. Я не видела его лица, лишь заметила фуражку с зеленым околышем. Он схватил меня и разом поставил на вал. А дальше я поползла вверх по склону. В ту пору весь этот склон был изрыт окопами. Я доползла до какого-то окопчика, упала на его дно. Лежала на спине и смотрела в небо. Оно было высокое, голубое и все расчерчено белыми полосами. Там шел воздушный бой. На Зеленом мысе стреляли пушки зенитной батареи. Грохот стоял страшный. А внизу, под нашей сопкой, было уже море огня – горели дома. Немцы в тот день высыпали на город очень много зажигалок. Гасить их было, по-сути, некому, так как люди были на работе. А в это время их дома сгорали... Не знаю, как долго просидела в этом окопе. Когда выбралась, ноги сами понесли меня к нашему дому. Помню горячий от пожаров воздух, дым от горящих вещей и дерева. Помню отблески солнца на расплавленном оконном стекле. И над всем этим – торчащие печные трубы. Мне очень было жалко наш дом. Мы переехали в него накануне войны из барака, а иметь отдельную комнату для всей семьи по тем временам было очень даже хорошо. И вот теперь этого дома не было, как и всего нашего района…
