Папа вышел с вокзала, встал перед нами на колени и сказал: "Как же вы тут выжили?!"
Новоселье на… стройке
Мы приехали в Мурманск в декабре 1935 года. Сначала сюда приехал мой папа Федор Сафронович Афанасьев, строитель-десятник по вербовке. Он позвал нас всех, и мы прибыли в заполярный край всей огромной семьей: дедушка Евстафий Иванович Сотников, бабушка Анна Ивановна Сотникова, тетя Лиза, моя мама Прасковья Евстафьевна Афанасьева, я - Анна и Люба, моя сестра. А также брат папы дядя Фрол, его жена Наталья, дети Игнат, Дмитрий, Мария, Валентина, Василий.
Жить нас устроили в строящийся дом. Уже было построено три этажа, мы жили на втором. Лестницы еще не было, вместо нее лежали доски с прибитыми поперек дощечками.
Несмотря на то, что дом был еще не достроен, в нем было много жильцов, а на первом этаже уже работали магазины. Этот дом называли "дом-колодец". Раньше под нашим окном был магазин "Нептун". Бабушка поначалу в Мурманске все время плакала: "Край света, солнца нет!". И все молилась. А когда в январе вдруг появилось солнце, сказала: "Бог услышал мои молитвы и вернул солнце!". Брат мамы дядя Саша с семьей - женой тетей Сашей и детьми Машей и Раей - жили неподалеку от нас. Гулять нас выводили, только когда на стройке был обед. В другое время по недостроенной лестнице то и дело туда-сюда сновали рабочие с носилками, на которых лежали кирпичи.
Билеты в цирк
Весь Мурманск был огромной стройкой, кругом - горы песка, кирпичей, досок. А мы, дети, бегали смотреть, как китайцы строят дорогу. Они укладывали в песок камни и большими деревянными молотками вбивали их что было мочи.
Летом нас всех переселили в рабочий городок на улице Челюскинцев, он состоял из бараков, клуба, прачечной и детского сада. Поначалу перегородки между "комнатами" мастерили из ситцевых полотен, а потом уже стали делать стены. В нашей комнате была круглая железная печка, и вся наша родня приносила нам сушить свою обувь.
Потом дед и бабушка переехали в дом к дяде Саше на улицу Беломорскую, а наш барак сгорел 18 июня 1942 года. В тот день сгорело полгорода.
22 июня 1941 года объявили войну. Помню, что в это время в Мурманск приехал цирк, мы собирались пойти на представление. Но родители нас туда так и не повели.
Мой папа и дядя Саша ушли на фронт. А дядя Фрол с женой и младшими детьми Васей и Люсей уехали в эвакуацию. Да так и пропали без вести. Старших их детей разбросала война кого куда: Игнат воевал на Рыбачьем, Мария работала в госпитале, Валя - в столовой.
Перед войной наша семья увеличилась - в 1941 году родился Славик, а до этого, в 39-м - Галя, а еще раньше, в 37-м - Витя.
Старшая сестра
В первый класс я пошла 1 сентября 1939 года в школу № 6, теперь на ее месте находится краеведческий музей.
Еще помню английские дома-"чемоданы", которые стояли на улице Челюскинцев. Теперь там расположен Ледовый дворец. На месте Дома культуры моряков было овощехранилище, а там, где сейчас Центральный стадион, зиял овраг.
Мурманск был в основном деревянным, но в центре кое-где уже строились каменные дома.
Когда началась война, горожан начали эвакуировать на поездах и пароходах. В Мурманске остались те, кто трудился на железной дороге, в порту, а еще медики, работники пищеблоков. С ними оставались и дети.
Мама работала на судоремонтном заводе, на так называемой каботажке, в кузнечном цехе. Нас у нее уже было пять детей. Я, десятилетняя, старшая. Любе было шесть, Вите - четыре, Гале - два. Самый маленький Славик умер через два с половиной месяца после рождения. А братик Витя - 28 февраля 1942 года.
В "соседках" была бомба
Мне часто вспоминается страшный день 18 июня 1942 года, который я уже упоминала. Казалось, что горит весь Мурманск, это был один огромный костер. Я увела младших девчонок из дома в сопки, мы спрятались под камнем. Когда мама прибежала с завода, уже весь дом горел. Она схватила ведро с водой, пыталась тушить пожар, но на ней задымился противогаз. С трудом разыскала нас.
В нашем городке уцелел только один дом, в котором мы все собрались после пожара. А утром, оставив младших девчонок на соседей, мы пошли с мамой в милицию. Кругом еще дымило. Мама дорогой часто прижимала меня к себе. Она не хотела, чтобы я видела трупы. А на проспекте Ленина очень пахло жареным мясом.
В милиции нам выделили жилье в доме № 17 на улице Косой. Участковый открыл чужой дом, сказал: "Живите!". Мы привели девчонок и начали обустраиваться. Мама принесла матрас и одеяло.
Недалеко от дома стояли зенитки и была "щель", в которую мы прятались на время бомбежек. Дом наш впоследствии начал сползать со скалы, и нас вновь переселили, на этот раз на улицу Ловозерскую, 8. И тут "нашла" нас бомба! Она упала во дворе, но не взорвалась, а как бы утонула рядом с домом. Так мы и жили на ней! "Нашу" бомбу нашли и обезвредили уже после войны, когда на улице Ловозерской начали строить жилье.
Кисеты из парашютов
Немцы бомбили так часто, что едва заканчивалась одна тревога, начиналась следующая. Нас, детей, поселили в бомбоубежище на улице Коммуны, мы жили там с сентября 42-го по июль 43-го. Выделили нам в убежище ползала, дали топчаны. Из одеял, которые нам подарили моряки с северных конвоев, мы вязали носки, еще шили платочки из парашютного шелка, красиво их обвязывали, шили кисеты, учили стихи и песни. Ходили с концертами по госпиталям, поддерживали раненых. Писали им письма и отправляли посылки на фронт.
Если удавалось выйти на улицу, первым делом смотрели на залив, на линию горизонта. Там в сопках, казалось, все полыхает от пожаров, от взрывов ухало! Мы думали, что это где-то очень близко к Мурманску.
Ходили в лес. Собирали воронику, а в городе - ромашки и хвойные иголки. Все это сдавали в аптеку для изготовления лекарств.
Все время хотелось есть
Помню, все время хотелось кушать. Ели перловку полусырую. Насыплешь в карман и жуешь. Еще жевали вар, ели жмых. А иностранцы угощали нас жвачкой и шоколадом.
Мама во время войны была донором. Ее забирали с завода для прямого переливания крови раненым. Ей за это давали талон на 100 граммов водки, суп и второе. Второе она несла нам, а водку меняла на буханку хлеба.
В 1944 году в Мурманск начали возвращаться горожане. Открыли 34-ю школу. Теперь в этом здании расположено Генконсульство Норвегии. А тогда единственная школа работала в три смены! Город ожил, стало не так страшно. Уже можно было ложиться спать не под кровать, а на нее.
Ждали писем с фронта. Многим уже пришли извещения-похоронки.
Встреча
Победу в Мурманске мы встретили со слезами. И стали ждать всех тех, кто остался жив.
Папа вернулся 6 ноября 1945 года. Он вышел с вокзала, встал перед нами на колени и сказал: "Как же вы тут выжили?!". И вновь, как и до войны, пошел строить дома. Пять папиных ранений дали о себе знать - 6 ноября 1960 года его не стало. А дядя Саша, с которым он уходил на фронт, погиб на войне 11 октября 1944 года.
В мае 1987 года Алиса Викторовна Егорова в газете "Полярная правда" дала объявление о встрече горожан, переживших войну детьми в Мурманске. И эта встреча состоялась.
А в 1994 году мы объединились, нас тогда было 76 человек. У 26 из нас на фронте погибли отцы, 17 из погибших защищали Заполярье.
Теперь мы встречаемся каждый выходной. Нас осталось в живых 36 человек. Мы родились здесь, в Мурманске, пережили с ним все страшные дни войны и будем до конца верны своему родному городу.
Анна Федоровна ДЕРБЕНЕВА (Аня Афанасьева).
Фото из альбома "Мурманск
в старых фотографиях".
