26 июля — День парашютиста
Может ли одно событие послужить причиной двух праздников? Может. Например, 26 июля празднуется День парашютиста, а 2 августа — День ВДВ. Между тем обе эти даты восходят к одному и тому же событию — военным учениям, проводившимся летом 1930 года под Воронежем.
Два в одном
26 июля в ходе этих учений прошли показательные выступления парашютистов. Всего их было шесть человек — Минов, Мошковский, Стоилов, Затонский, Поваляев и Мухин. Причем только Леонид Минов и Яков Мошковский выполняли приказ командования. Остальные четверо — добровольцы, их никто не заставлял прыгать с самолета. Ну а когда все прошло удачно, командование учениями тут же обратилось к Леониду Минову с вопросом:
- Скажите, можно ли за два-три дня подготовить, скажем, десять или пятнадцать человек для группового прыжка?
Получив положительный ответ, начальство пошло дальше.
- Было бы очень хорошо, если бы оказалось возможным по ходу воронежских учений продемонстрировать выброску группы вооруженных парашютистов для диверсионных действий на территории противника.
Парашютов тогда еще боялись, и начальство не приказывало, а интересовалось. Вот с этого интереса все и закрутилось. Для участия в десанте были отобраны десять добровольцев. Но аппетит приходит во время еды. Кроме высадки бойцов в план десантной операции включили сброс с самолетов на специальных грузовых парашютах оружия и боеприпасов.
Десантная группа была разделена на два отряда, так как в кабине самолета помещалось не более семи парашютистов. Выброска первого отряда намечалась с высоты 350 метров, второго — с 500, сбрасывание груза — со 150.
2 августа 1930 года ровно в 9 часов с аэродрома базирования поднялся самолет. А примерно через полчаса обе группы уже благополучно приземлились. Так был сброшен первый в мире парашютный десант. День 2 августа 1930 года стал днем рождения Воздушно-десантных войск тогда еще Рабоче-Крестьянской Красной Армии.
Именно День ВДВ гораздо больше известен в нашей стране, а День парашютиста как-то остался в тени. А между тем и в Кольском Заполярье есть люди, которые по праву могут его считать своим праздником.
От улицы Книповича до Северного полюса
- Да, Минов и Мошковский были первыми, а мы, наверное, являемся последними представителями той советской школы парашютного спорта, которую они создали, — говорит мастер спорта по парашютному спорту Владимир Плигин, с которым мы встретились накануне его профессионального праздника.
- Я увлекся прыжками, когда мне было шестнадцать лет, — вспоминает он. — Прочел в газете, что идет набор желающих прыгнуть с парашютом. Загорелся, пришел, прыгнул, понравилось. Это было в Мурманском клубе ДОСААФ, что на улице Книповича. Сейчас он практически не функционирует, тренировок по прыжкам не проводится, поскольку это очень затратное дело. Самолетов нет, инструкторов нет, даже места для прыжков нет, поскольку оно все травой заросло. По сути, мы действительно последнее поколение советских парашютистов, за нами уже никого нет. Нет, желающих прыгать много, но деньги есть далеко не у всех. Один парашют стоит более ста тысяч рублей. Часовой полет вертолета — восемьдесят тысяч рублей. У меня у самого в этом году был только один прыжок.
Да, один, но какой! На Северный полюс. "Вечерка" про это, кстати, писала. А для Владимира приземление на макушку Земли стало просто работой.
- Я шестой год уже туда прыгаю, — рассказывает он. — Мы участвуем в подготовке лагеря экспедиции "Барнео". Наша задача — приземлившись на льдину, начать обустройство лагеря. Прыгаем обычно с высоты два с половиной километра. У меня с полюсом связано два интересных случая. Когда я прыгал в первый раз, то стояла изумительная погода: солнечно, синее небо, внизу — белый снег. Лечу, любуюсь. Красотища! Я так залюбовался, что едва не забыл раскрыть парашют. В общем, долетел до такой высоты, когда, как у нас говорится, можно листики на деревьях рассмотреть. Но вовремя спохватился.
Второй случай, хотя рассказывал мне о нем Владимир с улыбкой, мог тоже закончиться плохо. Во время прыжка у него с головы сорвало шлем. То есть на высоте 2500 метров при температуре воздуха минус 50, ветре и скорости снижения порядка 5 метров в секунду голова парашютиста оказалась ничем не защищена.
- Все время, которое я летел до земли, уши руками держал, чтобы совсем не отвалились. Но пока приземлился, пока нашел свой багаж, вытащил из него шапку, уши почернели. Пару дней пришлось потерпеть, даже спать неприятно было, ну а потом все пришло в норму. Ну это еще ничего. Вот когда у нас однажды на полюсе полетела система отопления, вот тогда пришлось побегать. Но и из этой ситуации выход нашли. Главное — не теряться в трудную минуту. Я это качество считаю главным для парашютистов.
Дело жизни
Не теряться — это действительно главное качество. И нужно оно не только в небе. У Плигина, например, за все его две тысячи прыжков ни разу отказа техники не было. То есть экстренно резать стропы основного парашюта и переходить на запасной не пришлось. А земля — другое дело, здесь свои законы.
- До армии у меня было более восьмидесяти прыжков. А в десантные войска не брали — ростом не вышел, вот и направили в железнодорожные. Но мне повезло. На сборный пункт приехал "покупатель" из ВДВ (представитель части, который набирает пополнение. — Прим. ред.), которому нужен был один человек. С ним я договорился, но нужно было получить разрешение военкома. Пришел я к нему, он открыл мое дело. "Тут написано, — говорит, — что у тебя рост 1 метр 68 сантиметров". "Да нет, — отвечаю, — подрос я уже с тех пор, как измеряли последний раз". А он потащил меня к ростомеру. И мне как-то удалось вытянуться на два сантиметра. В общем, прибор показал ровно метр семьдесят. Что и требовалось.
Да, наверное, недаром говорят, что наглость второе счастье. У Владимира, по сути, в тот день в военкомате определилась вся его дальнейшая жизнь.
- После армии были планы, не связанные с парашютным делом. Но однажды приятель позвал меня поучаствовать в соревнованиях. Приехали мы на аэродром, и так мне захотелось снова в небо… Прежние планы пришлось свернуть
Небесные спасатели
Сейчас Владимир работает в ФГУ "Северо-Западная АПС Региональной поисково-спасательной базы". Это не подразделение МЧС, как, наверное, многие подумали. Эта служба занимается поиском и оказанием помощи потерпевшим авиакатастрофу. Кстати, Северный полюс находится в зоне ответственности именно этой структуры. Ее работников можно назвать авиаспасателями. И поскольку летательный аппарат может упасть в любом месте, спасателям надо уметь и с парашютом прыгать, и под водой с аквалангом плавать. Кстати, количество погружений у Владимира уже во много раз превышает количество прыжков.
Под стать Владимиру и его товарищи по работе. Например, Виктор Ганоченко, мастер спорта международного класса по парашютному спорту, имеет свыше восьми тысяч прыжков.
- Я пришел в парашютный спорт по примеру сестры. У нее, кстати, прыжков побольше моего будет. Прыгать мне нравилось. И в армии после срочной остался, только чтобы иметь возможность прыгать. И более двадцати лет благодаря службе я занимался любимым делом.
Насколько я понял, служба у Виктора была не совсем обычной — главной его задачей были прыжковые тренировки.
- Мы начинали активный сезон в марте и, передвигаясь с аэродрома на аэродром, прыгали до октября. Кстати, в 90-е годы, когда в России был жуткий кризис, который отразился и на армии, нам, десантникам, ни в чем отказа не было. И "горючку" выделяли, и борт всегда находился.
Вместо заключения
Владимир и Виктор показали мне комнату, где хранится прыжковое снаряжение. Именно хранится, поскольку, когда оно будет востребовано, они и сами не знают. Но, как и положено в спасательных отрядах, все имущество находится в идеальном порядке. В случае необходимости его просто грузят в вертолет — и полетели.
В комнате мое внимание привлек разобранный парашют. Его купол был прикреплен к потолку и стене, и потому само полотнище напоминало театральный занавес, разделявший комнату на две неравные части. Если развить аллюзию с театром, то получается очень символично: поднимется занавес-парашют, а за ним откроется совсем другой мир — чистый и прозрачный, как небо.
Андрей КИРОШКО.
Фото автора и Алексея Будницкого.
26 июля — День парашютиста
Может ли одно событие послужить причиной двух праздников? Может. Например, 26 июля празднуется День парашютиста, а 2 августа — День ВДВ. Между тем обе эти даты восходят к одному и тому же событию — военным учениям, проводившимся летом 1930 года под Воронежем.
Два в одном
26 июля в ходе этих учений прошли показательные выступления парашютистов. Всего их было шесть человек — Минов, Мошковский, Стоилов, Затонский, Поваляев и Мухин. Причем только Леонид Минов и Яков Мошковский выполняли приказ командования. Остальные четверо — добровольцы, их никто не заставлял прыгать с самолета. Ну а когда все прошло удачно, командование учениями тут же обратилось к Леониду Минову с вопросом:
- Скажите, можно ли за два-три дня подготовить, скажем, десять или пятнадцать человек для группового прыжка?
Получив положительный ответ, начальство пошло дальше.
- Было бы очень хорошо, если бы оказалось возможным по ходу воронежских учений продемонстрировать выброску группы вооруженных парашютистов для диверсионных действий на территории противника.
Парашютов тогда еще боялись, и начальство не приказывало, а интересовалось. Вот с этого интереса все и закрутилось. Для участия в десанте были отобраны десять добровольцев. Но аппетит приходит во время еды. Кроме высадки бойцов в план десантной операции включили сброс с самолетов на специальных грузовых парашютах оружия и боеприпасов.
Десантная группа была разделена на два отряда, так как в кабине самолета помещалось не более семи парашютистов. Выброска первого отряда намечалась с высоты 350 метров, второго — с 500, сбрасывание груза — со 150.
2 августа 1930 года ровно в 9 часов с аэродрома базирования поднялся самолет. А примерно через полчаса обе группы уже благополучно приземлились. Так был сброшен первый в мире парашютный десант. День 2 августа 1930 года стал днем рождения Воздушно-десантных войск тогда еще Рабоче-Крестьянской Красной Армии.
Именно День ВДВ гораздо больше известен в нашей стране, а День парашютиста как-то остался в тени. А между тем и в Кольском Заполярье есть люди, которые по праву могут его считать своим праздником.
От улицы Книповича до Северного полюса
- Да, Минов и Мошковский были первыми, а мы, наверное, являемся последними представителями той советской школы парашютного спорта, которую они создали, — говорит мастер спорта по парашютному спорту Владимир Плигин, с которым мы встретились накануне его профессионального праздника.
- Я увлекся прыжками, когда мне было шестнадцать лет, — вспоминает он. — Прочел в газете, что идет набор желающих прыгнуть с парашютом. Загорелся, пришел, прыгнул, понравилось. Это было в Мурманском клубе ДОСААФ, что на улице Книповича. Сейчас он практически не функционирует, тренировок по прыжкам не проводится, поскольку это очень затратное дело. Самолетов нет, инструкторов нет, даже места для прыжков нет, поскольку оно все травой заросло. По сути, мы действительно последнее поколение советских парашютистов, за нами уже никого нет. Нет, желающих прыгать много, но деньги есть далеко не у всех. Один парашют стоит более ста тысяч рублей. Часовой полет вертолета — восемьдесят тысяч рублей. У меня у самого в этом году был только один прыжок.
Да, один, но какой! На Северный полюс. "Вечерка" про это, кстати, писала. А для Владимира приземление на макушку Земли стало просто работой.
- Я шестой год уже туда прыгаю, — рассказывает он. — Мы участвуем в подготовке лагеря экспедиции "Барнео". Наша задача — приземлившись на льдину, начать обустройство лагеря. Прыгаем обычно с высоты два с половиной километра. У меня с полюсом связано два интересных случая. Когда я прыгал в первый раз, то стояла изумительная погода: солнечно, синее небо, внизу — белый снег. Лечу, любуюсь. Красотища! Я так залюбовался, что едва не забыл раскрыть парашют. В общем, долетел до такой высоты, когда, как у нас говорится, можно листики на деревьях рассмотреть. Но вовремя спохватился.
Второй случай, хотя рассказывал мне о нем Владимир с улыбкой, мог тоже закончиться плохо. Во время прыжка у него с головы сорвало шлем. То есть на высоте 2500 метров при температуре воздуха минус 50, ветре и скорости снижения порядка 5 метров в секунду голова парашютиста оказалась ничем не защищена.
- Все время, которое я летел до земли, уши руками держал, чтобы совсем не отвалились. Но пока приземлился, пока нашел свой багаж, вытащил из него шапку, уши почернели. Пару дней пришлось потерпеть, даже спать неприятно было, ну а потом все пришло в норму. Ну это еще ничего. Вот когда у нас однажды на полюсе полетела система отопления, вот тогда пришлось побегать. Но и из этой ситуации выход нашли. Главное — не теряться в трудную минуту. Я это качество считаю главным для парашютистов.
Дело жизни
Не теряться — это действительно главное качество. И нужно оно не только в небе. У Плигина, например, за все его две тысячи прыжков ни разу отказа техники не было. То есть экстренно резать стропы основного парашюта и переходить на запасной не пришлось. А земля — другое дело, здесь свои законы.
- До армии у меня было более восьмидесяти прыжков. А в десантные войска не брали — ростом не вышел, вот и направили в железнодорожные. Но мне повезло. На сборный пункт приехал "покупатель" из ВДВ (представитель части, который набирает пополнение. — Прим. ред.), которому нужен был один человек. С ним я договорился, но нужно было получить разрешение военкома. Пришел я к нему, он открыл мое дело. "Тут написано, — говорит, — что у тебя рост 1 метр 68 сантиметров". "Да нет, — отвечаю, — подрос я уже с тех пор, как измеряли последний раз". А он потащил меня к ростомеру. И мне как-то удалось вытянуться на два сантиметра. В общем, прибор показал ровно метр семьдесят. Что и требовалось.
Да, наверное, недаром говорят, что наглость второе счастье. У Владимира, по сути, в тот день в военкомате определилась вся его дальнейшая жизнь.
- После армии были планы, не связанные с парашютным делом. Но однажды приятель позвал меня поучаствовать в соревнованиях. Приехали мы на аэродром, и так мне захотелось снова в небо… Прежние планы пришлось свернуть
Небесные спасатели
Сейчас Владимир работает в ФГУ "Северо-Западная АПС Региональной поисково-спасательной базы". Это не подразделение МЧС, как, наверное, многие подумали. Эта служба занимается поиском и оказанием помощи потерпевшим авиакатастрофу. Кстати, Северный полюс находится в зоне ответственности именно этой структуры. Ее работников можно назвать авиаспасателями. И поскольку летательный аппарат может упасть в любом месте, спасателям надо уметь и с парашютом прыгать, и под водой с аквалангом плавать. Кстати, количество погружений у Владимира уже во много раз превышает количество прыжков.
Под стать Владимиру и его товарищи по работе. Например, Виктор Ганоченко, мастер спорта международного класса по парашютному спорту, имеет свыше восьми тысяч прыжков.
- Я пришел в парашютный спорт по примеру сестры. У нее, кстати, прыжков побольше моего будет. Прыгать мне нравилось. И в армии после срочной остался, только чтобы иметь возможность прыгать. И более двадцати лет благодаря службе я занимался любимым делом.
Насколько я понял, служба у Виктора была не совсем обычной — главной его задачей были прыжковые тренировки.
- Мы начинали активный сезон в марте и, передвигаясь с аэродрома на аэродром, прыгали до октября. Кстати, в 90-е годы, когда в России был жуткий кризис, который отразился и на армии, нам, десантникам, ни в чем отказа не было. И "горючку" выделяли, и борт всегда находился.
Вместо заключения
Владимир и Виктор показали мне комнату, где хранится прыжковое снаряжение. Именно хранится, поскольку, когда оно будет востребовано, они и сами не знают. Но, как и положено в спасательных отрядах, все имущество находится в идеальном порядке. В случае необходимости его просто грузят в вертолет — и полетели.
В комнате мое внимание привлек разобранный парашют. Его купол был прикреплен к потолку и стене, и потому само полотнище напоминало театральный занавес, разделявший комнату на две неравные части. Если развить аллюзию с театром, то получается очень символично: поднимется занавес-парашют, а за ним откроется совсем другой мир — чистый и прозрачный, как небо.
Андрей КИРОШКО.
Фото автора и Алексея Будницкого.
