Через пять месяцев Мурманскому дому-интернату для престарелых и инвалидов исполнится 35 лет. Он принял первых жильцов в январе 1990 года, еще при советской власти. С тех пор в жизни дома и его жителей изменилось все, кроме количества жильцов, которое он может принять. Дом был построен по специальному проекту, и его два четырехэтажных корпуса рассчитаны на 241 жильца. Увеличить их количество без ущерба для комфорта не представляется возможным.
Получатели социальных услуг
Впервые я побывал в доме престарелых еще в прошлом веке. Приезжал со съемочной группой ГТРК «Мурман». Мы снимали сюжет для выпуска новостей. Что запомнилось с той поры? Длинные коридоры и бесконечные двери, стойкий запах еды, большое количество народа в столовой, а потом и в актовом зале, одна из комнат, которую делили пожилая и очень больная мама и ее сын-инвалид… Но я совершенно не запомнил, как называл в сюжете людей, которые жили в доме престарелых. Может быть, оттого, что сам был весьма молод и весьма глуп, чтобы всерьез задумываться об этом.
Задумался гораздо позже, когда стал старше и, надеюсь, умнее. Но ни одно из определений мне не нравилось и не нравится до сих пор. Наверное, потому, что, достигнув пенсионного возраста, вступил в «период дожития», а может, и потому, что когда мне исполнилось 65 лет, то я стал тем самым «престарелым».
Чиновникам проще. На их языке, предназначенном для отчетов, справок, рапортов, все, кто живет в доме престарелых, называются получателями социальных услуг. По-моему, звучит чудовищно. Скажете, вот, критиковать горазд, а сам ничего путного предложить не могу. Да, не могу. Не подберу слова, хотя вариантов множество: «проживающие», «жильцы», «обитатели», «контингент» и так далее и тому подобное.
Две одинокие женщины
Моей маме 92 года. Она живет одна в небольшом городе неподалеку от Санкт-Петербурга и категорически отказывается переезжать к младшему сыну, моему брату, который проживает буквально в соседнем доме. Говорит, что сейчас она может все делать сама, а когда не сможет, то придет время уходить совсем, так что о переезде не может быть и речи.
В маленьком рабочем поселке в Архангельской области живет мамина одноклассница и ровесница. Она уже восемь лет не встает с кровати после тяжелого инсульта. И к огромному сожалению, ее практически полностью покинул разум. А сердце не сдается и продолжает исправно гонять кровь по телу. Она лежит дома. За ней ухаживает все эти десять лет ее дочь, которой пришлось оставить любимую работу и квартиру в Архангельске и в 50 лет поселиться в маминой квартирке в маленьком депрессивном рабочем поселке. А специальность у нее по нынешним временам дефицитная. Она врач-невролог. И врач хороший. Вот теперь работает по специальности, не выходя из дома, правда, бесплатно. Моя мама регулярно созванивается с дочерью одноклассницы, чтобы узнать, как проходит их житье-бытье. Понятно, что ничего утешительного она не слышит. Никаких позитивных изменений в жизни матери и дочери за последние восемь лет не произошло.
Конечно, в Архангельске есть дом-интернат для престарелых и инвалидов, но что-то мешает сдать маму туда. Может быть, потому, что у мамы никого на этом свете не осталось, кроме единственной дочери. Да и у дочери тоже никого, кроме мамы, не осталось на Земле. У нее нет ни детей, ни внуков, ни мужа. Может быть, она опасается людской молвы, которая, по ее мнению, непременно ее осудит, если она сдаст маму в дом-интернат. Так и живут в почти забытом богом рабочем поселке две одиноких женщины, мать и дочь.
По разным причинам
Когда в нашей стране начали открываться дома для престарелых и инвалидов, то повсеместно стало складываться негативное мнение о них. На тех, кто определил своих родственников в дом престарелых, смотрели косо, осуждающе: вот, дескать, решили престарелых родителей сбагрить, с глаз долой – из сердца вон. Да и жилплощадь освободится.
С тех пор много воды утекло. Уверен, что свою роль сыграли и телевизионные сюжеты, и газетные публикации, рассказывающие о жизни в таких домах, о том, какой уход предоставляется жильцам, а главное, о причинах, по которым человек селится в дом престарелых. А вот они могут быть совершенно разными. Да и инициаторами в этом деле далеко не всегда оказываются ближайшие родственники.
Конечно, огромна роль тех, кто работает в нашем доме престарелых. Коллектив годами создавал репутацию, которую сегодня имеет интернат. В разговоре с его директором Сергеем Ершовым я сказал, что здесь должны работать или святые, или совершенно толстокожие люди, которые научились не принимать близко к сердцу заботы своих подопечных. По счастью, это не так. Профессиональное выгорание – это не про них.
Продолжительность жизни
Что же сегодня представляет из себя Мурманский дом-интернат для престарелых и инвалидов? Он по-прежнему рассчитан на 241 жильца. И более 140 из них – это люди, которые не могут сами себя обслуживать. Поэтому так немноголюдно сегодня в столовой во время завтрака, обеда и ужина. Большинство питается прямо в палатах, еду им развозят. Почему так происходит? Да потому, что уже более десяти лет поменялось отношение к таким людям. Теперь прилагаются все усилия для того, чтобы человек как можно дольше оставался дома, в семье, и переезжал в дом престарелых только уже в крайнем случае. Ведь понятно, что дома лучше, чем в самом современном, оборудованном по последнему слову техники доме престарелых.
Вот для начала, так сказать, некоторые «тактико-технические» характеристики, касающиеся населения этого необычного дома. Средний возраст жителей – 71 год. Это вполне соответствует обиходному названию «дом престарелых». Но! Самому молодому жильцу всего 22 года. Молодой человек – инвалид. Значит, правильнее будет называть дом его полным официальным названием – Мурманский дом-интернат для престарелых и инвалидов. Да, самой возрастной жительнице этого необычного дома на днях исполнилось 99 лет. А всего за несколько последних лет двое в доме перешагнули вековой юбилей. Данные эти, к сожалению, неполные. Статистика велась, думаю, не всегда. Старейшие работники дома престарелых утверждают, что гораздо больше жильцов за годы существования дома отметили столетие. Вот и говорите после этого о продолжительности жизни на Севере!
Но это еще далеко не все удивительные события, происходящие в доме. Когда я разговаривал с Сергеем Ершовым, то сравнил реакцию общества на то, что люди очень негативно относились к людям, которые решили отправить своих ближайших родственников в дом престарелых, с негативной реакцией на самое первое объявление о знакомстве, появившееся в «Мурманской неделе» в 1983 году. Такое, знаете, типа «одинокая женщина желает познакомиться». Люди крутили пальцем у виска, всячески порицали эту анонимную «желающую познакомиться», но первый номер газеты «Мурманская неделя» тогда, весной 1983 года, прочитала вся область. Впрочем, эта первая в области рекламная газета платных частных объявлений и без этого пользовалась огромной популярностью. Так вот, Сергей Борисович с ходу подхватил это мое, казалось бы, не совсем уместное сравнение и сказал, что за последние пару лет в доме престарелых сыграли две свадьбы!
Пришла поселиться
Давайте теперь разберемся с тем, как можно стать жильцом дома престарелых. Путей попасть туда великое множество. Можно даже с улицы. Честное слово! Пример? Пожалуйста. Скорая помощь подобрала на улице человека без документов, без денег. Привезла его в больницу. Там врачи поставили его на ноги, а социальные работники – они есть в каждой больнице– тем временем восстановили все документы. Но ведь в больнице нельзя находиться вечно. Тем более вполне здоровому человеку. И мужчина был направлен в дом престарелых. Получается, что именно с улицы. Здесь один очень важный нюанс – дом престарелых не лечебное учреждение. Там, конечно, обеспечивают круглосуточный уход. В штате есть дипломированные медицинские сестры и социальные работники, но нет врачей. Поэтому, по словам Сергея Ершова, скорую помощь по адресу: улица Старостина, дом № 103, иногда вызывают по десять-пятнадцать раз в сутки.
А бывает так, что решение отправить ближайшего родственника в дом престарелых принимается на семейном совете. Так бывает, например, в тех случаях, когда семья не может обеспечить круглосуточный уход, который со временем становится просто необходимым.
Однажды на прием по личным вопросам к директору записалась пожилая женщина. У нее была квартира в Мурманске, родственники, к ней приходил социальный работник, который, кстати, сопровождал ее во время визита к директору, но истинной цели визита он не знал. Пожилая мурманчанка держала его в секрете для всех. Когда она зашла в кабинет и начала разговор с директором, оказалось, что она единолично приняла решение поселиться в доме престарелых! Директор, конечно, подробно объяснил ей, как нужно действовать. А обращаться надо в отдел социальной защиты по месту жительства. Такие отделы есть в администрациях всех округов Мурманска.
Случаев, когда человек сам изъявляет желание переселиться в дом престарелых много. Причин для этого тоже хватает. Кто-то не хочет стать обузой для своих родных, а кто-то, потеряв жену или мужа, просто боится оставаться один в квартире. Но, к сожалению, бывает и так, когда новый жилец заявляет, что он одинок и никаких родственников у него нет. Он живет в доме, потом умирает, а спустя полгода после его смерти объявляются его родственники. Да что там родственники – дети!
У подавляющего большинства жителей дома престарелых есть родственники.
Удивительная судьба
А какие люди жили и живут в нашем доме престарелых! Люди с удивительной судьбой. Сергей Ершов рассказал мне потрясающую историю жизни Антонины Григорьевны, которая ушла из жизни два года назад в возрасте 99 лет.
Когда Сергей Борисович стал директором, то обошел все комнаты дома и лично познакомился с каждым его жителем. И вот заходит он в одну из комнат и видит, что за столом сидит очень пожилая женщина и читает книгу. На торце тумбочки написано имя женщины – Антонина Григорьевна и возраст – 96 лет. Директор поздоровался и только тут заметил, что книга, которую читала женщина, была на английском языке. Они разговорились, и после этого разговора Сергея Борисовича эта комната манила как магнитом. Он никак не мог наговориться с Антониной Григорьевной. Коллеги даже начали перешептываться, что у директора завелся любимчик.
Биография у Антонины Григорьевны была удивительная, можно бы и сказать, что уникальная, в ней, как в зеркале, отразилась история Советского Союза. Тоня родилась в интеллигентнейшей семье. Будучи еще совсем маленькой девчонкой, она свободно говорила на русском, английском и немецком языках. А потом наступил 1937 год, Тониных родителей записали во враги народа и репрессировали. Девочка оказалась в специализированном детском доме для членов семей врагов народа.
А потом была война, и город, в котором находился детский дом, был оккупирован фашистами. Тоню угнали в Германию. От верной гибели ее спасло отличное знание немецкого языка.
Потом была Победа, следствие, упреки, что она работала на немцев в то время, когда такие же, как она, мальчишки и девчонки ковали победу в тылу. И Тоня оказалась в лагере. Теперь уже в нашем, советском.
А потом было освобождение из лагеря, реабилитация, многолетняя работа на Севере, счастливая семья, сыновья, старшему из которых сегодня далеко за семьдесят, а младший трагически погиб 18 декабря 2011 года на буровой платформе «Кольская». Как будто мало бед и невзгод выпало этой женщине, и самое последнее испытание Господь приберег ей под конец жизни! Антонина Григорьевна как раз из тех, кто принял решение о переезде в дом престарелых самостоятельно. По словам Сергея Ершова, она была из тех, кто все важные решения в жизни принимает самостоятельно. Совсем немного Антонина Григорьевна не дожила до векового юбилея. Думаю, именно про таких людей писал поэт Николай Тихонов: «Гвозди бы делать из этих людей: крепче бы не было в мире гвоздей».
Вот такая получилась у меня история о Мурманском доме-интернате для престарелых и инвалидов. В заключение хочу только сказать, что вашим престарелым родственникам дома гораздо лучше, чем даже в самом продвинутом и укомплектованном кадрами, но общежитии. Не спешите превращать своих родных в «получателей социальных услуг».
Андрей ПРИВАЛИХИН.
Фото из архива группы «Мурманский
дом престарелых и инвалидов» в социальной сети «ВКонтакте».
