В 11:40 над Мурманском завыла сирена. Ее вторят сигналы автомобилей, гудки пароходов и локомотивов. На минуту жизнь в городе останавливается, застывает. Так же, как она остановилась 18 июня 1942 года. Вы скажете: «Такого у нас нет». А я думаю, было бы хорошо, если бы каждый год в 11:40 звук сирены напоминал мурманчанам о том времени. Напоминал так, чтоб до мурашек. И тогда, если спросят жителя города, что произошло в тот страшный для Мурманска день, любой будет знать, что ответить.
А сегодня «Вечерка» напоминает, как 18 июня стал Днем стойкости и мужества мурманчан.
Цифры и факты
Утром 18 июня 1942 года в воздух с норвежского аэродрома «Банак», что в 350 километрах от Мурманска, поднялись 14 бомбардировщиков Ю-88. Они несли 12 пятисоткилограммовых бомб, 28 бомб по 250 килограммов, 70 «пятидесяток» и 12 пятисоткилограммовых контейнеров с бомбами малого калибра. Могли в такие контейнеры заложить и зажигалки.
Над Мурманском самолеты со свастикой появились в 11:40 на высоте 5000 метров. Главный бомбовый удар пришелся по Кировскому району города. Именно эта бомбардировка стала точкой отсчета пожаров, которые уже не затихали до конца дня. Следующий налет начался в 16:10. Немцы сбросили на порт, железнодорожную станцию и город 60 бомб. Третья бомбардировка – в 18:08. В 20:10 над горящим Мурманском появился немецкий самолет-разведчик. Обычная фиксация результатов, ничего особенного, просто нужно для отчета.
Согласно справке, составленной Кировским исполкомом в декабре 42-го, 18 июня сгорело 477 деревянных домов и 22 каменных, частично разрушено – два. Фугасными бомбами разрушено 36 деревянных домов, частично разрушено 75, каменные дома не пострадали. На 8 октября 1942 года нуждались в жилплощади 765 семей, выдано денежного пособия 66 тысяч 200 рублей.
Больших человеческих жертв удалось избежать во многом потому, что это был обычный рабочий день, жилые кварталы города, по которым пришелся удар, были большей частью пусты. Кроме того, в Мурманске было много укрытий полевого типа – щелей, в которых могли спрятаться жители. Всего же за июнь 1942 года в городе сгорело более 600 домов.
Носки и обувь по талонам
Драматизм ситуации заключался не только в том, что тысячи людей в одночасье лишились крова и всего имущества. Очень пострадали запасы промтоваров, а у многих погорельцев осталась лишь та одежда, что была на них. Уже 23 июня появилось постановление облисполкома о передаче уцелевших промтоваров в торгующую сеть. Списки погорельцев составлял горисполком, он же выдавал людям специальные карточки, по которым можно было приобрести вещи. Всего таких карточек было 12. По ним можно было купить одну пару нижнего белья, две наволочки или десять метров хлопчатобумажной ткани, одну простыню или пять метров полотна, две катушки ниток, по одному куску хозяйственного и туалетного мыла, две пары носков или чулок для женщин, шерстяной костюм или три метра шерсти, платье или пять метров хлопчатки, головной убор, одну пару обуви, три носовых платка, два полотенца или три метра ткани, полупальто-пиджак или пальто. А еще через четыре дня облисполком принял решение о передаче 17 тысяч метров хлопчатобумажных тканей от Муроблпромсоюза торгующим организациям.
Восстанавливать сгоревшие дома было бессмысленно – очередной налет уничтожил бы их снова. Часть погорельцев по временным ордерам вселилась в пустовавшие квартиры эвакуированных, еще часть обживала подвалы, уцелевшие на пожарищах. Но большинство потерявших свои дома начали рыть землянки. Исполком отводил участки организациям под определенное количество землянок согласно заявке. Они же, как правило, выделяли рабочих. К примеру, торговый порт к октябрю 1942 года соорудил 74 землянки, облстройтрест – пять землянок на 145 человек, Мурманторг сделал четыре землянки на 40 человек каждая, областная прокуратура обзавелась одной на 33 человека и так далее. Город врастал в землю.
И была еще одна проблема. После бомбардировок Мурманский торговый порт лежал в руинах, и никакими, даже самыми героическими, усилиями привести его в рабочее состояние в короткий срок было невозможно. Принимать конвои союзников в Мурманске летом и осенью 1942-го не могли. Правда, и нужды в этом не было. После трагедии конвоя PQ-17 союзники прекратили посылать суда северным маршрутом. PQ-18 вышел из портов Великобритании только 2 сентября и двинулся в Архангельск. Мурманский порт принял транспорты следующего конвоя JW-51A, но произошло это только 25 декабря 1942 года. К этому времени благодаря титаническому труду мурманчан порт был восстановлен.
Тяжело и без бомб
Мурманск бомбили часто, начиная с лета 1941 года. В первые восемь месяцев налеты были эпизодическими и большого ущерба не наносили. Все изменилось, когда в январе 1942-го в Мурманский порт пошли караваны союзников. Немцы усилили свою воздушную группировку в Арктике, и в марте, как только полярная ночь отступила, начали наносить систематические воздушные удары, стараясь вывести из строя в первую очередь порт и железную дорогу. Одновременно в небе над городом развернулись ожесточенные воздушные бои. Увы, но к лету 1942 года советская авиация эту битву проиграла. И июнь стал для мурманчан настоящим адом.
К этому времени все попытки прервать поставки союзников закончились для немцев безрезультатно. И тогда с 13 июня 1942-го враг целенаправленно стал бомбить жилые кварталы и впервые применил зажигательные бомбы. При такой тактике шансов уцелеть у деревянного города не было.
Бомбовые удары были не единственной трудностью для военного Мурманска. Не меньше проблем жителям доставляла нехватка продовольствия, цинга, задержки зарплат, холод в домах, частое отсутствие воды и многое другое. Но, несмотря на это, мурманчане не пали духом и продолжали выполнять поставленные государством задачи. Первой и главной было обслуживание северных конвоев. Помимо этого мурманчане ремонтировали торговые суда и боевые корабли, ловили рыбу, выпускали вооружение для войск 14-й армии, строили доты и дзоты.
Труба над озером
9 июня 2015 года Совет депутатов города Мурманска постановил считать 18 июня Днем стойкости и мужества мурманчан в годы Великой Отечественной войны и установить памятный (мемориальный) объект в южной части береговой линии озера Семеновское в Ленинском административном округе города Мурманска.
Уже через два года решение было выполнено. Мемориальный комплекс на берегу Семеновского озера был торжественно открыт при огромном стечении народа 17 июня 2017 года – через 75 лет после той страшной бомбардировки.
В последующие дни комплекс, мгновенно прозванный в народе «печной трубой», стал местом паломничества мурманчан. Сюда шли и целыми семьями, и поодиночке. Авторы композиции попали в точку, решив сделать центром комплекса монумент в виде трех колонн, одна из которых представляет собой стилизованную обгоревшую печную трубу. Именно так выглядел Мурманск летом 1942 года, и именно эта картина многим старожилам врезалась в память. Знакома она по фотографиям и нынешнему молодому поколению.
Символично, что мемориал возведен именно на Зеленом мысе. Как вспоминали очевидцы событий 75-летней давности, это была одна из сопок, на которых мурманчане спасались от страшных пожаров и смотрели вниз, где на месте их родного города бушевал один гигантский костер. А сегодня отсюда открывается великолепный вид на современный мирный Мурманск – город, восставший из пепла.
ЧТО ПОМНИМ
Из книги А. А. Воронина «Мурманск в огне войны». Автор в годы войны руководил МПВО Кировского района:
«В 11 часов 35 минут в Мурманске объявлена воздушная тревога. В 11 часов 40 минут открыли огонь зенитные батареи на сопках, обрамляющих город. Вышковый наблюдатель Михаил Назарович Жарников вызвал КП района.
– Докладываю, – раздался его голос в трубке. – Четко вижу: со стороны Абрам-мыса самолеты, очень много. Группа пошла в пике на рыбный порт. Три самолета бомбят судоверфь. Большая группа над городом... Взрывы у Пяти Углов, на улице Профсоюзов, у оврага. Бомбят весь район...
Тяжелые взрывы фугасов глухо доносятся и к нам в подвал, где размещается штаб района. Вышла из строя телефонная связь с подразделениями. Погас электрический свет. Все ждут команды на выход в очаги поражения. Мой заместитель Михаил Васильевич Городничий вместе с командирами групп определяет маршруты.
И снова сообщение вышкового:
– Над городом на высоте 3–4 километра много самолетов... Бросают кассеты с зажигалками... Много, сыплются, как орехи. Падают, начиная от улицы Профсоюзов...
Не выдержав, я передал трубку заместителю и выскочил на улицу. Действительно, освобождаясь от кассет, зажигалки разлетались в стороны, ударяясь одна о другую, загорались в воздухе, образуя огненный дождь… Жаркий день, отсутствие воды, сильный ветер, дождь зажигалок на обширную территорию – все это грозило крупными пожарами, большой бедой».
Георгий Вольт, капитан Мурманского морского торгового порта в 1942 году:
«18 июня был, как обычно, ясный теплый день, дул легкий юго-восточный ветерок. В 10 часов 40 минут был дан сигнал «ВТ» (воздушная тревога. – Прим. авт.), и минут через 10–15 появились четыре неприятельских самолета, шедших на большой высоте и пролетевших над Мурманском в сторону моря. В 11 часов 05 минут был дан отбой. Все говорили, что это разведка.
В 11 часов 40 минут был подан вторичный сигнал «ВТ», и около 12 часов появились шесть вражеских самолетов, шедших также на большой высоте по направлению на северо-восток и пересекавших город над колонизационным поселком…
Минут через двадцать начались пожары. Быстро распространяясь, они начали охватывать портовый городок (находился на месте Центрального стадиона профсоюзов. – Прим. авт.) с двух сторон. Поднявшийся сильный ветер перебрасывал горящие доски, щепки, искры и прочее на расстояние до 200 метров. Около 14 часов уже почти весь портовый городок пылал. Огнем было уничтожено 73 дома порта, в числе которых два жилых каменных дома и каменное здание клуба моряков. 2850 семейств портовиков остались без крова и потеряли имущества на 170 миллионов 557 тысяч 906 рублей...
Придя около 20 часов на место пожарища своего дома, встретился с соседями, и после обсуждения вопроса о дальнейшем пристанище сделали шалаш из обгоревшего кровельного железа. Раскопали обгоревшее ведро, принесли воды, разгребли угли, вскипятили воду в ведре. Барабин принес хлеба, сала и чаю. Одна из девушек извлекла откуда-то сахару. Я выкопал у себя на огороде посаженную картошку, оказавшуюся уже испеченной. Из противогазной сумки Барабин извлек пол-литра водки, и все пятеро, выпив и закусив, улеглись спать вместе, под остатками крыши нашего дома, натянув сверху старенькое одеяло, стараясь, чтобы оно хватило на всех пятерых, не обращая никакого внимания на биологические особенности полов и возрастов».
Тамара Александровна Иванова, учительница русского языка и литературы. 18 июня 1942 года ей было 12 лет:
«Ближе к лету 1942 года в городе начались страшные бомбежки. Радио постоянно объявляло воздушные тревоги. 18 июня тревоги начались с самого утра. Наша семья жила в то время на улице Профсоюзов, 32. Это недалеко от нынешней областной научной библиотеки. Рядом сопка, которая поднимается к улице Капитана Буркова. И вот в этой сопке была вырыта щель, в которую мы прятались во время налетов. 18 июня я уже несколько раз укрывалась в щели, но потом возвращалась домой. Очередная тревога застала меня на лестнице, я развернулась и побежала обратно в убежище. Только я выскочила из дома, как неведомая сила подняла меня, отшвырнула в сторону и бросила на землю. Взрывная волна, которая меня подняла, пошла от взрыва фугасной бомбы, попавшей в дом на углу улиц Профсоюзов и Ленина. Но я смогла встать на ноги и помчаться в наше убежище. Оно было небольшое, на 30–40 человек. Народ стоял молча и ждал, что будет дальше. Бомбежка была очень сильная. Через какое-то время ожидания мы услышали голос: «Люди, выходите тушить пожар!». Я немного замешкалась и не вышла сразу со всеми. Но, почувствовав резь в глазах, решила, что надо идти к двери. А когда ее открыла, то оказалась перед горящей стеной дома. Я стояла между двумя земляными валами, а впереди бушевало пламя. Ближе к горящей стене высота валов уменьшалась, и, сделав два-три шага к пламени, можно было попытаться взобраться на один из валов. Вдруг со стороны сопки прямо на мой пятачок прыгнул какой-то военный. Я не видела его лица, лишь заметила фуражку с зеленым околышем. Он схватил меня и разом поставил на вал. А дальше я поползла вверх по склону. В ту пору весь этот склон был изрыт окопами. Я доползла до какого-то окопчика, упала на его дно. Лежала на спине и смотрела в небо. Там шел воздушный бой. На Зеленом мысе стреляли пушки зенитной батареи. Грохот стоял страшный. А внизу, под нашей сопкой, было уже море огня – горели дома. Не знаю, как долго просидела в этом окопе. Когда выбралась, ноги сами понесли меня к нашему дому. Помню горячий от пожаров воздух, дым от горящих вещей и дерева. Помню отблески солнца на расплавленном оконном стекле. И над всем этим – торчащие печные трубы…»
К ТЕМЕ
В 2019 году в свет вышла книга под названием «Мурманск в огне», посвященная трагическим событиям 18 июня 1942 года. Над созданием книги работал коллектив авторов, в том числе и журналисты «Вечерки» Андрей Кирошко и Павел Степаненко. К их дуэту присоединился известный историк авиации Юрий Рыбин.
Идею этой книги подсказали наши читатели, их инициативу горячо поддержал, развил и помог реализовать заместитель председателя Совета депутатов города Мурманска Михаил Белошеев, которому наша редакция выражает искреннюю благодарность.
Андрей КИРОШКО
kiroshko@vmnews.ru
Фото из архива редакции и из открытых Интернет-источников
