За почти три десятка лет своей истории «Вечерка» успела рассказать о сотнях и тысячах горожан, каждый из которых сыграл свою роль в жизни заполярной столицы. Среди них были и мэры Мурманска разных лет, в том числе советских. Можно считать, традицию этому положило интервью с Николаем Бережным в первом выпуске главной городской газеты. Сегодня мы решили вспомнить, о чем рассказывали со страниц «Вечернего Мурманска» рулевые заполярной столицы, какими они были на этом ответственном посту и чем запомнились нам с вами.
Элитное кафе и культовый сквер
В заслуги мурманскому мэру Виктору Сотникову записывают центральный сквер на площади Пять Углов и кафе «Юность». Без напора Виктора Васильевича и его таланта руководителя в Мурманске бы не появились эти культовые досуговые местечки.
По поводу сквера во времена правления Сотникова была большая баталия. Обком хотел построить на этом месте административное здание – Дом советов. А Виктор Васильевич был категорически против. Считал, что у мурманчан в центре города должно быть место для отдыха. «Бодался» за это место и его отстоял! Ну кому, как не ему, прошедшему всю Великую Отечественную войну, знать толк в умении побеждать?! Потом, к слову, выяснилось, что и денег-то на строительство Дома Советов не было, и Сотников вышел полным победителем. Так в Мурманске на площади Пяти Углов появился сквер.
Одно из первых в Мурманске кафе – «Юность» – тоже сотниковская работа. На его месте когда-то стоял страшненький деревянный дом, который разваливался, трещал по всем швам и, разумеется, город не украшал. Сотников добился, чтобы развалюху снесли, а взамен нее построили современное здание. В нем затем и разместилось элитное по тем временам кафе. Попасть туда считалось почти фантастикой: с первых дней открытия оно стало пользоваться бешеным спросом у мурманчан. Виктор Сотников, кстати, был единственным мурманским мэром, который мечтал об актерской карьере. Собирался поступать в театральный вуз, даже брал уроки театрального ораторского искусства. Но помешала война: он был дважды ранен, получил много боевых наград и оставил мечты об актерской стезе.
Как и положено отважному бойцу, Виктор Васильевич был прямолинейным, очень строгим и даже суровым. «Помню, на заседании горисполкома Сотников одному высокопоставленному мурманскому чиновнику заметил: «Вы как боцманом были, так им и остались!» – вспоминала его помощник Валентина Бурова. Помимо Сотникова она занимала эту должность еще с пятью мурманскими «рулевыми» – Виктором Романенко, Юрием Балакшиным, Владимиром Горячкиным, Николаем Бережным и Олегом Найденовым. И Виктор Сотников был самым красивым из них, говорит.
Французы выпили в Мурманске все шампанское
В семидесятых годах в Мурманск прибыла французская военная эскадра под командованием сына президента Франции Шарля де Голля, генерала Пьера де Голля.
В день прибытия, в 9 утра, французы должны были нанести визит мэру Мурманска Виктору Романенко.
«Я пришел в рабочий кабинет в полвосьмого, сказал секретарю, чтобы ни с кем, ни под каким предлогом не соединяла, и сел готовить речь, – рассказывал он. – Еще необходимо было проверить, как накроют в ресторане стол, в каких условиях пройдет прием, уточнить детали. И вдруг секретарь мне передает: «Вас очень, очень просят к телефону». Я даже разозлился, ведь говорил же, что ни минуты свободной нет, что занят, что готовлю речь!».
Раздраженный Романенко снял трубку: «Ну что еще?!». Звонила директор гостиницы «Север»: «Виктор Федорович, ЧП. По телефону говорить не могу. Срочно приходите». Подготовка речи была брошена.
В гостинице советского мэра встретила бледная директор. Полушепотом рассказала, что прибывший накануне французский посол перед отъездом для встречи делегации моряков в мурманский порт оставил у нее чемодан. Сказал, что побоялся хранить его в номере.
Директор, проинструктированная сотрудниками КГБ по поводу провокаций, решила проверить, закрыт чемодан или нет. Нажала на замочки. Крышка открылась. Чемодан оказался доверху набит пачками советских сторублевок. Даже на глаз было понятно, что в нем лежит сумасшедшая по советским временам сумма.
Безусловно, чемодан впоследствии вернули в целости и сохранности его хозяину. Выяснилось, что посол хранил в нем суточные для трех тысяч французских моряков. И никогда так и не узнал, сколько чувств пришлось пережить по этому поводу директору советской гостиницы «Север».
На эти деньги французы гуляли в Мурманске три дня. Особенно им понравились северные барышни и «Советское шампанское».
На следующий же день после прибытия французов к Романенко явился начальник городского отдела торговли Михаил Махмудов: «Виктор Федорович! Французы скупили в Мурманске все шампанское! И еще требуют». «Ну дай им болгарское», – предложил мэр. «Так давал! – доложил Махмудов. – А они не пьют никакое кроме «Советского»!».
Михаил Махмудов, к слову, в кабинет Романенко наведывался еще дважды. Сначала, когда в городских магазинах были раскуплены все балалайки. Потом – когда все гитары. Французский посол вовремя раздал суточные.
Дворники в 6 утра принимали эстафету у мэра
Единственным советским мурманским мэром, которого боялись даже дворники, был Юрий Балакшин.
Юрия Зосимовича считали очень дотошным. Еще в свою бытность начальником домостроительного комбината он завел традицию приезжать на стройку жилых кварталов в воскресенье и пешком обходил этажи строящегося здания. А в понедельник, когда бригады, преувеличивая трудовые успехи, бодро рапортовали ему о фронте проделанных работ, Балакшин их одергивал: «А неправда! А там вот недоделали. И там – тоже». Строители поначалу удивлялись: откуда он все знает?!
К слову, в Мурманске конца семидесятых–начала восьмидесятых годов прошлого столетия, когда у городского руля стоял Юрий Балакшин, в глазах рябило от башенных кранов. Были сумасшедшие темпы строительства. За три дня нужно было смонтировать этаж – поставить панели и их перекрыть. Три бригады монтажников за три дня успевали построить три этажа. Юрий Зосимович не без гордости рассказывал, что только домостроительный комбинат каждый год сдавал 240 тысяч квадратных метров жилья. Плюс 3–4 детских сада. Плюс одну школу. А в целом в заполярной столице ежегодно застраивался один микрорайон. Это при том, что рабочая сила была в дефиците – на стройке постоянно не хватало людей.
Став мэром, Юрий Балакшин по тому же алгоритму, что и строителей, начал контролировать работу дворников. Например, заставлял их зимой убирать снег. «Мы тогда жили с семьей в доме № 3 в переулке Русанова. А я каждый день бегал по 5 километров, – вспоминал Юрий Зосимович. – Часов в 6 утра выходил. И всегда менял маршрут. Потом звонил начальнику ЖКХ: «Почему дворников нет?». И адреса называл».
Вскоре дворники стали узнавать Балакшина издалека. Так и говорили: «А, вон опять наш председатель горисполкома бежит!». И с удвоенным рвением принимались за уборку дворов и улиц – никто из них не знал, когда и как мэр может поменять свой спортивный маршрут.
Огней так много золотых прислали из Саратова
Одна из самых любимых у Владимира Горячкина – улица Воровского. Во-первых, потому, что она со своей особенной энергетикой. Здесь в середине восьмидесятых даже хотели устроить нечто вроде московского Старого Арбата. Именно тогда перекрыли дорогу для проезда. Арбат, правда, не устроили, но поворот с проспекта Ленина так и остался под запретом.
А во-вторых, с этой улицей у мэра Горячкина было много историй связано. Ну, например, с установкой на ней фонарей.
Прибыл как-то Владимир Ильич по делам в Саратов, встретился с тамошним мэром. Ехали по городу, мэр хвастался. Горячкину ужасно понравились уличные фонари. Какие фонари красивые, говорит. И попросил у саратовского коллеги: «Слушай, отдай мне с вагончик твоих красивых плафонов». Коллега согласился: «Подкину!». Владимир Ильич, как и положено мэру, решил перестраховаться: «В Саратове живет бывший заместитель председателя нашего облисполкома Гогошина Нина Николаевна. Пусть вагончик проконтролирует. Женщина изумительная! Она тебе не даст ни спать, ни жить спокойно, ни налево сходить, пока не отправишь этот вагон».
Через какое-то время Горячкину позвонил саратовский мэр: «Ну я Нину Николаевну уважаю и даже люблю. Уже чуть ли не целуюсь с ней. Но ты скажи своей изумительной женщине, чтобы она хоть не каждый день ко мне ходила!».
Через два месяца в Мурманск прибыл вагон красивых плафонов. И на улице Воровского появились новые фонари.
Иллюминация в центре Мурманска – знаменитые советские перетяжки над проспектом Ленина – своим появлением тоже были обязаны мэру Горячкину.
В середине восьмидесятых к нему пришел начальник горэлектросети Роман Якушев, развернул чертежи: «Владимир Ильич, давайте над главным проспектом Мурманска перетяжки сделаем!». «Я посмотрел на чертежи и ужаснулся, – вспоминает Горячкин. – Говорю: «И ты уродство такое хочешь в центре города устроить? Смеешься?! Даже думать об этом запрещаю!». А он уговаривать давай. Хвостом за мной ходил! Словом, я в конце концов сломался. Но Романа предупредил: «Запомни, если людям не понравится, ты снимаешь перетяжки. А я снимаю тебя».
И когда эти чертовы перетяжки наконец включили, это было такое потрясение! Такое чудо. Сейчас-то уже все привыкли к современной яркой, цветной, буквально сказочной иллюминации. А тогда все было впервые… Полярная ночь. И залитый золотым светом проспект Ленина».
А не будь тогдашний начальник горэлектросети таким упертым, кто знает, увидели бы жители советского Мурманска зимой залитый золотым светом проспект?
«Любимое» место мэра
В начале 90-х в честь Николая Бережного горожане «открыли» новую улицу В восточном районе. А кто, собственно, еще из мурманских мэров может этим похвастаться?
В Мурманске тогда шло строительство очередного микрорайона на востоке города, а дорогу к нему сделали плохонькую, временную. Первые дома уже сдали, но к ним было не подъехать. В горисполком пошли жалобы. Николай Иванович выехал в строящийся микрорайон со специалистами, оценил масштабы «безобразия» и принял решение за счет субботников организовать завоз грунта. Обязал автотранспортные предприятия, у которых были самосвалы, отсыпать эту улицу. Потом пришлось решать вопрос безопасности – на дороге уклон был выше допустимого, а через год-два по ней нужно было пускать автобусы.
Мурманское предприятие «Спецдорстрой», несмотря на большие сложности, сумело-таки найти решение, как обеспечить безопасность движения, и сделало прекрасную дорогу. А потом по этой дороге пустили автобусы – венгерские «Икарусы», так называемые «гармошки». Дорога связала улицы Старостина, Маклакова и Скальную. Потом так и говорили: «Куда едем? Да на улицу Бережного, это его самое «любимое» место!».
Это шутка была, конечно. А вот когда мэр Николай Бережной оказался в буквальном смысле на сломе политических эпох в августе 91-го, ему было ну совсем не до шуток. Особенно первые часы! Телефонная связь с Москвой была отключена, по телевидению крутили то балет «Лебединое озеро», то запись заседания ГКЧП. Но растерянность быстро прошла. «Я был ни за первых и ни за вторых, – вспоминал Николай Бережной. – Я был мэр, я Мурманск поддерживал. Собрал горисполком, расставил акценты: «Наша главная задача – чтобы город спокойно работал и жил. Люди должны на работу вовремя попасть, садики должны принимать ребятишек. Политикой пусть занимаются другие». Старался успокоить особо эмоциональных. Помню, водитель троллейбусного парка с каким-то московским товарищем в поддержку Ельцина остановили в городе движение – перекрыли дорогу. Мне позвонили домой, был седьмой час утра: «Забастовал троллейбусный парк». Я поехал туда, попросил людей, чтобы троллейбусы пустили на линию. Сказал, что город жить должен, а не бастовать. Были и другие, так сказать, товарищи, пытавшиеся устроить беспорядок».
Тех бузотеров Николай Иванович и спустя столько лет нет-нет да и встретит на улице. Один из них кивает очень доброжелательно. Вроде как даже извиняется. А мэру Бережному те времена, кстати, стоили его должности. Хоть прямо об этом и не говорилось никогда, но после августовских событий произошла смена всех мэров областных центров, не выразивших явную поддержку новой политической команде.
О щуке, клипсах и сломанном холодильнике
Валентина Бурова, помощница мэра Олега Найденова, говорила, что первые полгода его правления они не могли ни на минуту выйти из мэрии. Такая была загруженность! Мэр только начал набирать свою команду, работы было выше крыши. И никому не умел отказывать. А в лихие 90-е мурманчане шли с жалобами, бедами, проблемами неиссякаемым потоком. Первое время работали до часа ночи. Без перерыва на обед. Как-то пришла старушка, у которой сломался холодильник и денег на ремонт нет. «Найденов вынул деньги из кармана и отдал старушке. Я потом ему заметила: «Олег Петрович, вы на всех старушек денег-то не напасетесь! – вспоминала Валентина Кирилловна. – Но он был неисправим».
У всех мурманских мэров были очень заботливые жены. У Виктора Романенко и Николая Бережного – к тому же очень скромные, даже застенчивые. И очень любящие. Супруга Владимира Горячкина Евгения Михайловна, например, часто звонила помощнице мэра, переживала: опять супруг весь день голодный или успел перехватить что-нибудь?
Однажды поздно вечером, когда Олег Петрович вместе с Валентиной Кирилловной вел прием, дверь в кабинет открылась и на пороге появилась супруга Найденова Валентина Александровна с фаршированной щукой. «Пахла эта щука божественно! – рассказывала Валентина Бурова. – Мы тут же устроили перерыв. Я, воспитанная в многодетной необеспеченной семье, до этого и не пробовала никогда такой деликатес».
Эту щуку, кстати, сам Найденов и поймал, он был заядлый рыбак. А еще умел и любил делать подарки. Из деловой командировки в США привез своей верной соратнице очень красивые клипсы. Застежки у них, правда, были немножко туговатые, давили на мочки. Валентина Бурова этого не выдержала и на каком-то аппаратном совещании потихонечку сняла украшение. Она была уверена, что этого не заметила ни одна живая душа. Но после совещания Олег Петрович взыскательно спросил: «Так, Валентина Кирилловна, где клипсы? Почему не носите?!». Казалось, что от него невозможно было ничего скрыть.
Анжелика КОВАЛЕВА. Фото из архива редакции и открытых Интернет-источников.
