Сегодня мы продолжаем разговор, начатый на страницах «Вечернего Мурманска» неделю назад. Мурманчанка Людмила Брюханова, дочь Ивана Николаевича Тимофеева, возглавившего в 1961 году обком профсоюза работников рыбной промышленности, с деятельностью которого на этом посту связано появление Дня рыбака и строительство в Мурманске стадиона «Труд», вспоминает дом № 13 на улице Ленинградской, где жила ее семья, а также его обитателей.
Охотница
– Отдельную комнату в нашей квартире занимала девушка по имени Маша, – рассказывает Людмила Ивановна. – Работала она парикмахером. Мне она запомнилась яркими крепдешиновыми нарядами и полным ртом золотых зубов. Болтушка и хохотушка. Днем у нее генералы, вечером солдаты. Но мы всего этого как бы не замечали, тем более что отношения с соседями у Маши были очень хорошие. Ее комната была самой маленькой в нашей квартире: кровать, стол, шкаф и два стула. И ее чемодан. Вот и вся обстановка.
Действительно, Мурманск в 30–40-х годах прошлого века – город не только строителей коммунизма. Сюда едут люди за длинным рублем, причем люди очень разные. Немало было бежавших из колхозов крестьян и мелких правонарушителей. Здесь, на Крайнем Севере, они надеялись начать жизнь с чистого листа. И ситуация этому вполне благоприятствовала.
Работы в городе было много. И человек, даже совершивший преступление, мог в Мурманске достаточно легко затеряться. Некоторые даже умудрялись получить новые документы. Делалось это так. Приехав в Мурманск, человек, допустим Иванов, прямо с вокзала отправлялся в отдел кадров, например, тралового флота. Там текучка была большая, люди требовались всегда. Кадровикам Иванов заявлял, что документы у него украли или он их потерял в поезде. Деньги, разумеется, тоже. Без паспорта принять на работу не имели права, поэтому кадровики отправляли Иванова в милицию. Но при этом начальник отдела кадров писал записку, что-то вроде «Прошу выдать как можно быстрее подателю сего новые документы». Потом ставил свою подпись и шлепал печать. С этой бумагой Иванов появлялся в милиции, и если сам он и его рассказ вызывали доверие у сотрудников, то действительно человек получал новый паспорт. Порой и с новой фамилией. И сколько таких людей оказалось в Мурманске перед войной и сразу после нее (приведенный выше «рецепт» получения нового документа относится как раз ко второй половине 1940 годов, но, скорее всего, использовался и раньше), точно не знает никто.
А девушка Маша из рассказа Людмилы Ивановны, к коммунизму, который активно строился тогда в стране, была равнодушна. Она просто устраивала свою жизнь как умела. И чем могла. И таких людей, приехавших в Мурманск с сугубо меркантильными интересами, было очень много. Отсюда и бешеная кадровая текучка на многих предприятиях и организациях Мурманска, особенно рыболовецких и строительных. За год штат такой «конторы» мог поменяться на сто процентов.
Однако вернемся в дом на Ленинградской.
«Фулиганы!»
– На первом этаже в нашем подъезде жила семья Имаметдиновых, – вспоминает Людмила Ивановна. – Глава семьи работал на судоверфи. Помню, что он ходил в белых сапогах, отороченных мехом. Когда в начале войны нашего папу призвали на фронт, а нас отправили в эвакуацию, то Имаметдиновы вместе с Комшиловыми собирали папины письма, а затем переправляли их нам. Ведь поначалу отец даже не знал, где мы находимся. Мама дружила с Александрой Васильевной Имаметдиновой до самой смерти последней в 1976 году. Мы уже не были соседями, жили в разных домах, но по-прежнему встречались. А по соседству с ним обитала старушка-финка. Маленькая, худенькая, с тоненьким голоском. Если мальчишки начинали шуметь на улице, она высовывала в форточку свой крохотный кулачишко и кричала: «Фулиганы, фулиганы!». Так соседка реагировала потому, что ей несколько раз мячом разбивали окно.
Длинный, тощий, страшный Ляпкин
– Из жильцов нашего дома надо обязательно назвать Владимира Емельяновича Ляпкина, – продолжила рассказ Людмила Ивановна. – Это один из первых лыжников Мурманска и организатор первого Праздника Севера. Длинный, худой, мне он казался даже страшным. А вот его сын Борис мне чисто по-детски очень нравился. Помню, однажды он вдруг исчез. Бориса искали родители, но объявился он сам, был при этом очень радостный. В то время в Мурманске гостил театр лилипутов. И вот Борис затесался меж артистов и несколько часов гулял с ними по городу. И все его принимали за лилипута, чем и была вызвана его радость.
Стоит сказать, что Владимир Ляпкин – человек для нашего города не менее легендарный, чем Яков Комшилов, о котором мы рассказали в первой части нашего очерка. Именно благодаря Владимиру Емельяновичу у Мурманска появилась его первая визитная карточка – Праздник Севера. Не Ляпкин его придумал, но именно он оценил идею молодых лыжников пригласить в Мурманск лучших спортсменов этого вида спорта и устроить с ними состязания.
На Север Владимир Ляпкин приехал в 1915 году, раньше, чем другие герои нашей истории. Скажем, Яков Комшилов появился в Мурманске в 1921 году, а Иван Тимофеев – в 1938-м. Правда, последний с начала 30-х годов жил и работал неподалеку – в Кировске. Ляпкин был и самым молодым в этом трио, но не по году рождения, а по возрасту появления на Севере – ему тогда было всего 15 лет. Не очень ясно, что его сюда привело. Если Комшилов прибыл, подчиняясь приказу, а Тимофеева привез в наши края дядя, то что двигало подростком Володей Ляпкиным, точно мы не знаем. Возможно, он приехал сюда с родителями, а может и сам. Мурманска, по сути, еще не было. Строился только порт. Юноша устроился в железнодорожные мастерские и работал там молотобойцем. Потом служил в армии. Возможно, именно там у него появилась тяга к спорту. Известно, что в 1923 году он окончил Вторую военную школу физического образования Ленинградского военного округа. А дальше вся его жизнь была связана с мурманским спортом. Он работал инструктором по физподготовке на железной дороге, физруком в школе, с 1927 года пошел, как говорится, на повышение. В 1927–1932 годах Ляпкин – председатель межсоюзного бюро физкультуры, с 1936 по 1938 год – ответственный секретарь окружного комитета физкультуры. Почему он ушел с этой должности, не совсем понятно, но последующие два года Владимир Емельянович работает председателем ДСО «Локомотив». Некоторые источники говорят о Ляпкине как об участнике Великой Отечественной войны. Однако сайт «Память народа» ничего не знает о военнослужащем с такими данными. В послевоенный период также занимается спортивными делами: сначала в роли председателя комитета по физической культуре и спорту города Мурманска, а с 1957 по 1970 год – как председатель ДСО «Урожай». Умер Владимир Емельянович в 1984 году, похоронен в Мурманске. Его потомки живут в городе и сегодня.
Учителя
– Ляпкины занимали одну комнату в трехкомнатной квартире на первом этаже в соседнем подъезде, – поясняет Людмила Ивановна. – В другой комнате жила семья украинцев Сурожей, а третью занимала сестра моей мамы – Антонина Александровна Герасимова. О ней тоже надо сказать несколько слов. Как я уже говорила, семья моей мамы оказалась на Севере не по своей воле. В Кировске у Антонины проявилась серьезное заболевание ног. В итоге ее вылечили, но последствия болезни сказались на всей ее дальнейшей жизни. Тоня была талантливой девочкой, и именно благодаря этому она получила разрешение поселиться в Мурманске. В 1939 году, когда в Мурманске открылся учительский институт, она поступила туда, а окончила его уже после войны. В трудовой книжке у нее была всего одна запись – учитель истории школы № 3. Здесь она проработала всю жизнь.
В семье Герасимовых был еще один известный педагог – Петр Александрович Герасимов. Он тоже был учителем, а затем директором школы в Мурмашах. В 2003 году Петр Александрович стал почетным гражданином этого поселка. Но известен он не только педагогической деятельностью, но и своими очерками, стихами и поэмами о людях и природе северного края. В Мурмашах поэта-учителя помнят до сих пор. Не случайно в 2018 году по инициативе педагогов мурмашинской школы на ее территории появился Литературный трон. Это арт-объект, посвященный памяти Петра Герасимова. Педагоги возводили этот трон своими силами, автором эскиза стал Александр Говоров, ученик Петра Александровича. К открытию приурочили Герасимовские чтения – конкурс чтецов, посвященный стихам заполярных авторов.
Город, покинувший нас
– В годы войны наш дом уцелел, – продолжает Людмила Ивановна. – Но когда мы вернулись из эвакуации, наша комната была занята. В ней жила машинистка из военкомата. К этому времени относится один интересный эпизод. Как-то раз Яков Комшилов предложил написать мой портрет. А мне в ту пору было лет шесть. И я очень не хотела, чтобы меня рисовали. Но меня уговорили, дав сладкое. Помню, что оно было приготовлено из чистого сахара. И пока я наслаждалась, Яков Алексеевич успел нарисовать меня. Этот портрет у меня сохранился.
Как уже упоминалось, в 1941 году семья Тимофеевых разделилась. Иван Николаевич был призван в армию и убыл на Рыбачий, где прослужил до конца войны. А Людмила Ивановна с мамой и тетей отправились в эвакуацию. В Мурманск они вернулись в 1943-м. Улица Ленинградская в тот период представляла собой печальное зрелище: северная ее часть была практически полностью уничтожена бомбардировками, южная пострадала меньше, но и там везде были следы войны. Иногда они принимали весьма причудливые формы.
– Прямо напротив нашего дома стояло другое деревянное здание, – говорит Людмила Ивановна. – Во время войны у него была разрушена средняя часть, но две боковые уцелели. И в них жили люди! В таком виде дом еще долго стоял после войны и был снесен годах в 70-х. А в 1949-м мы получили новую квартиру на проспекте Сталина и покинули дом на Ленинградской. Но никогда его не забывали и часто туда с мамой приходили. Все-таки там мы провели незабываемое время. В доме жили люди разных национальностей и вероисповеданий: русские, украинцы, татары, евреи, бабушка-финка, но никогда между нами не было ни скандалов, ни ругани. Мы были как одна большая семья, только жившая в разных подъездах и на разных этажах, но при этом всегда можно было надеяться получить помощь, если что-то у кого-то случится. Дом нас всех объединял. Сегодня его уже нет. Он был снесен в конце 70-х годов. Люди разъехались. Одни, как мы, остались в Мурманске, другие покинули город. Или это город покинул нас: ведь того Мурманска, с рублеными домами и деревянными тротуарами, давно нет. Он остался только в памяти да на старых фотографиях…
«В годы войны наш дом уцелел. Но когда мы вернулись из эвакуации, наша комната была занята. В ней жила машинистка из военкомата. К этому времени относится один интересный эпизод. Как-то раз Яков Комшилов предложил написать мой портрет. А мне в ту пору было лет шесть. И я очень не хотела, чтобы меня рисовали. Но меня уговорили, дав сладкое. Помню, что оно было приготовлено из чистого сахара. И пока я наслаждалась, Яков Алексеевич успел нарисовать меня. Этот портрет у меня сохранился».
Андрей КИРОШКО.
Фото автора и из архива Людмилы Брюхановой.
.
Андрей КИРОШКО.
Фото автора и из архива Людмилы Брюхановой.
