Недавно «Вечерка» опубликовала фрагменты воспоминаний доктора исторических наук Ивана Федоровича Ушакова о его пребывании в плену. И практически одновременно архивное подразделение УФСБ России по Мурманской области приступило к формированию электронной базы данных на основании фильтрационных дел органов контрразведки в отношении бывших военнопленных, солдат Красной Армии, призванных военкоматами нашей области. Таким образом, у нас появилась возможность продолжить рассказ о советских военнопленных. Информацией с «Вечерним Мурманском» поделился заместитель председателя совета ветеранов УФСБ по Мурманской области Александр Чемерский.
Проверить всех
«Путь домой для военнопленных был непрост, – говорит Александр Чемерский. – Все военнопленные, освобожденные из тюрем и лагерей, а также совершившие побег и самостоятельно вышедшие из плена, обязательно проходили трех-пятимесячную проверку органами Главного управления контрразведки СМЕРШ в специально созданных фильтрационных лагерях».
Здесь мы сделаем небольшое отступление, чтобы рассказать, пусть и вкратце, как создавалась и развивалась система специальных лагерей (с января 1945 года они стали называться проверочно-фильтрационными). Согласно постановлению ГКО (Государственного Комитета Обороны) от 27 декабря 1941 года полагалось при освобождении городов, сел и иных местностей от войск противника обнаруживаемых бывших военнослужащих Красной Армии, находившихся как в плену, так и в окружении противника, задерживать и направлять в распоряжение начальников сборно-пересыльных пунктов Наркомата Обороны. Изначально такие лагеря были созданы в Вологодской области (для Карельского, Ленинградского, Волховского и Северо-Западного фронтов), Ивановской (Западный и Калининский фронты), Тамбовской (Брянский и Юго-Западного фронты) и Сталинградской (Южный фронт). Выявлением дезертиров, изменников Родины и шпионов при каждом лагере создавался особый отдел. Начальника лагеря предписывалось назначать из наиболее опытных сотрудников НКВД. Перевозили бывших пленных в фильтрационные лагеря под конвоем войск НКВД.
Не прошло и месяца после выхода в свет данного документа, как уже 21 января 1942 года ГКО другим постановлением разрешил командующим фронтами использовать для пополнения действующих армий часть военнослужащих, находившихся в плену и в окружении. Теперь тех, кто был в немецком плену, проверяли прямо на месте, в армейских и фронтовых сборно-пересыльных пунктах. Эта система продолжала работать до конца войны. Понятно, что при изменении конфигурации линии фронта и его продвижении на запад на освобождаемых территориях организовывались новые специальные лагеря НКВД. В 1941–1943 годах работы у них было, прямо скажем, немного. В это время через такие лагеря прошло менее 10 тысяч человек. С января по июль 1944 года – более 75 тысяч. А дальше число проверяемых стало расти как снежный ком. Только в Германии было проверено несколько миллионов бывших военнослужащих Красной Армии. Для этого на немецкой территории создали 10 новых проверочно-фильтрационных лагерей. Некоторые из них размещались на территории бывших концентрационных лагерей. В частности, в Бухенвальде.
Опросный лист
«Отправной точкой в отношении бывшего военнопленного являлся «Опросный лист ГУК СМЕРШ» или другой документ анкетного типа, – продолжает Александр Чемерский. – Он содержал в себе обязательные вопросы, ответы на которые указывались со слов проверяемых, не имевших абсолютно никаких документов, писем и личных вещей. И если паспортно-биографические данные о довоенной жизни можно было в условиях наступившего мирного времени относительно легко и надежно проверить, то обстоятельства пленения и поведения в плену были совсем не очевидны. Проверялись они, как правило, при помощи людей, таких же бывших военнопленных, способных подтвердить рассказ проверяемого».
Во многих фильтрационных делах всего от четырех до восьми страниц, от силы полтора десятка. К анкете или опросному листу прилагалось несколько справок. На основании этого минимума документов оперативный сотрудник СМЕРШа выносил заключение, как правило, такое: «Компрометирующих фактов пребывания в плену не выявлено. Направить в распоряжение… (указывалось народнохозяйственное ведомство или военкомат)». На страницах дел иногда попадаются резолюции: «Учитывая малолетний возраст (малограмотность)…» и даже: «Производит впечатление искреннего человека». Или, к примеру, такое: «Некоторые моменты вызывают сомнение. Прошу оставить в моем распоряжении». Сомнения, как правило, вызывали лица, вернувшиеся из англо-американской зоны оккупации, или те, в отношении которых имелись данные об их пособничестве врагу.
Тогда в материалах фильтрационного дела появлялся протокол допроса. В нем лицо, записанное под определенными установочными данными, впервые предупреждалось об ответственности за дачу ложных показаний.
«В отдельных случаях проверка могла быть продолжена по месту дальнейшего откомандирования, – говорит Александр Чемерский. – В тыловых войсковых частях, на предприятиях народного хозяйства или по выбранному бывшим военнопленным месту жительства. Материалы по установке личности и проверочным мероприятиям приобщались в фильтрационное дело».
Они были солдатами
Изучение нескольких сотен архивных фильтрационных дел дает некоторый обобщенный портрет солдата Красной Армии, ушедшего на войну из призывных пунктов Мурманской области.
По национальности большинство из них были русскими. Совсем немного украинцев, белорусов, евреев и татар. Год рождения в основном – от 1910-го до 1919-го. Реже – 1920–1923-й. Родившихся на Кольском полуострове немного, среди призывников в основном были приезжие из сел и деревень европейской части России, по разным причинам прибывшие на Крайний Север участвовать в его промышленном освоении. Указанные в анкетах места работы – Мурманский порт, стройки Севморпути, Северная военной флотилия, «Североникель», горнорудные и металлургические производства Кировска и Мончегорска, электростанции Кандалакши.
Образование у большинства ограничивалось пятью-семью классами, окончивших среднюю школу и выше, как и малограмотных, немного. Воинское звание за редким исключением – рядовые и сержанты стрелковых дивизий. По военной специальности главным образом стрелки. Реже – пулеметчики, связисты, разведчики. Подавляющее большинство солдат были беспартийными.
Обстоятельства попадания в окружение или в плен в опросных листах указывались типичные. В 1941–1942 годах чаще всего батальон или полк был разбит или рассеян, или, прикрывая отступление основных сил, отрезан и окружен. С боями по несколько человек или в одиночку пробирались бойцы Красной Армии в сторону линии фронта. Именно в этот момент раненые, но чаще просто измученные и деморализованные солдаты попадали в плен. Редко кому удавалось присоединиться к партизанам или самостоятельно перейти линию фронта навстречу советским войскам. Некоторые предпочитали укрыться у местных жителей и дождаться освобождения, стараясь не попадаться на глаза оккупационным властям.
Наибольшее количество побегов совершалось именно на раннем этапе пребывания в плену, к чему располагали определенные условия: еще не полная физическая и духовная истощенность, отсутствие надежной системы охраны, сочувствующее местное население и относительная близость линии фронта. Названные условия сходили на нет по мере отправки военнопленных вглубь немецкого тыла – в западные части Украины и Белоруссии, в Прибалтику, Польшу, Германию.
«Из-за многочисленности военнопленных в первые полтора года войны их учет во временных лагерях зачастую ограничивался поголовным подсчетом, – говорит Александр Чемерский. – Немцы допрашивали только тех, кого подозревали в принадлежности к командно-политическому составу РККА, а также пойманные беглецы. Пленные советские военнослужащие указанных категорий по понятным причинам часто скрывали свои подлинные звания и имена. Допросы, присвоение лагерных номеров, фотографирование и дактилоскопирование проводились при этапировании военнопленных вглубь территории и при распределении их по стационарным лагерям».
Активно работали вербовщики на службу в полицию, вермахт и в РОА (Русскую освободительную армию) Власова и другие структуры. Поэтому все без исключения проходившие фильтрацию письменно отвечали на вопрос: «Кого из советских граждан знаете как изменников Родине, предателей и пособников?».
Мурманчане: где и когда
Из призывников Мурманской области более трети попавших в плен были захвачены финской армией, в ходе боев на Карельском перешейке, на Кестеньгском и Кандалакшском направлениях, в районе Медвежьегорска. Содержались они в лагерях как на территории Карелии, так и в Финляндии. Их использовали на расчистке местности, строительстве и ремонте дорог и фортификационных сооружений, в шахтах, каменоломнях и лесозаготовках. Голод, побои и смерть от болезней в этих лагерях были рядовым явлением. Нередко пленных передавали на промышленные и сельскохозяйственные частные объекты. Обычным делом был перевод пленных из Финляндии в лагеря на территории Норвегии или Германии. В этом плане у фашистской Германии и ее союзников действовало правило единой территории.
В 1943 году с началом неуклонного движения линии Восточного фронта на запад немецкие власти организовали эвакуацию остро необходимой рабской рабочей силы в Западную Европу. При тотальном дефиците транспорта огромные колонны пленных зачастую шли пешком сотни километров.
Освобождение пришло к военнопленным в разное время по-разному: Финляндия вернула их в СССР в октябре 1944 года, в апреле – мае 1945-го были освобождены пленные на территории Германии, Австрии, Чехословакии, Бельгии, Франции и Италии. Одних освободила советская армия, других – войска США и Великобритании. В СССР они были возвращены к осени 1945-го. Приблизительно в это же время вернулись пленные из английской зоны оккупации Норвегии.
Подозрения не подтвердились
Не надо думать, что СМЕРШу было достаточно малейшего подозрения, чтобы объявить бывшего военнопленного пособником фашистов и отправить на долгий срок за решетку.
«В 1946 году в одном из городов Мурманской области бывший военнопленный в случайно встреченном прохожем узнал фашистского пособника по кличке Врач Сашка, – рассказывает Александр Чемерский. – О Сашке органам безопасности было известно, что он работал главным врачом в группе лагерей военнопленных, жил вне лагеря, избивал пленных и издевался над больными. Хвалился ранением в руку, полученным на военной службе у немцев».
Против подозреваемого свидетельствовало буквально все: фамилия, внешние приметы, профессия, география пребывания в лагерях и в зоне американской оккупации. Даже след ранения в руку имелся. Показания человека, опознавшего предателя, подтвердили другие бывшие узники немецких лагерей, и было проведено негласное опознание объекта, давшее положительный результат.
«Более того, у подозреваемого имелась довоенная судимость за воинское преступление, – рассказывает Александр Владимирович. – Очень мутная лагерная биография с побегами, допросами в гестапо, переменами в режимах содержания и работой на американскую военную администрацию. Можно сказать, что у органов госбезопасности имелись все основания для предания изменника Родины суду».
Однако проверка была продолжена, и появились показания свидетелей, в той или иной мере опровергающие ранее установленные факты. Проведенные опознания по фото дали крайне противоречивые результаты. Назначенная следствием медицинская экспертиза не подтвердила военное происхождение ранений подозреваемого. В результате следствие было прекращено с формулировкой «За неподтверждением материалов».
Выводы делать рано
«Некоторые репатрианты в первых же опросниках признавались в службе или работе во вражеских армиях или администрациях, – говорит Александр Чемерский. – Но были и такие, кто, утаив подобные факты, проходили фильтрацию без последствий. Однако работа органов СМЕРШ, проведенная в процессе фильтрационных мероприятий, собранная ими и систематизированная информация стали основой того, что в конце 40-х и в 50-е годы прошлого столетия подавляющее большинство предателей и пособников фашистской Германии были разоблачены и наказаны».
Проявленное недоверие к бывшим военнопленным в виде повышенной бдительности со стороны компетентных органов вполне объяснимо в свете реалий того времени. Но из них не сделали «лагерную пыль», пересадив из фашистских лагерей в лагеря сталинские. Эти люди нужны были своей стране как восстановители разрушенного народного хозяйства, как солдаты советской армии на замену демобилизованным победителям Германии и Японии.
Беседовал Андрей КИРОШКО
kiroshko@vmnews.ru
Фото из открытых Интернет-источников
