Задача - восстановить флот
Одна из ярчайших, колоритнейших фигур Мурманска 1917-1918 годов — старший лейтенант Георгий Михайлович Веселаго. С октября семнадцатого он был начальником оперативной части, исполняющим обязанности начальника штаба Главного начальника Мурманского укрепрайона и Мурманского отряда судов. С февраля восемнадцатого года заведовал делами Мурманской Народной коллегии, а с мая стал управляющим делами Мурманского Совета.
Представитель старинной флотской династии старший лейтенант Георгий Веселаго, кажется, с самого своего рождения был определен морю и флоту. Офицером был дед Георгия Михайловича, а отец, Михаил Герасимович, и вовсе адмирал (кстати, прожил долгую жизнь, скончался в эмиграции в Париже в возрасте 85 лет).
Дорога для сына в этом случае одна — Морской корпус, который Веселаго окончил в 1911-м, после был офицером оперативной части штаба Черноморского флота. На Черном море и вошел в первую мировую. Воевал в высшей степени достойно. Свидетельство тому — Георгиевское оружие, которым лейтенант Веселаго был награжден в конце 1916 года. Еще до трагического для России октября, в сентябре 1917-го, Веселаго, к тому времени уже старший лейтенант, командир эсминца "Жаркий", был отстранен от должности. Без причины. Просто по требованию матросов — красы и гордости надвигающейся революции.
И оказался на Севере. Пытался, к слову сказать, восстановить здесь флот: вернуть к жизни остатки флотилии Северного Ледовитого океана. Главная проблема — кадры. На кораблях — повсеместная нехватка офицеров, матросы же если и были, то не отличались особой надежностью, полагаться на нижние чины в ту пору крайней неразберихи и всевластия "человека с ружьем", понятное дело, не следовало.
Агент советской власти
Веселаго послал в красный Петроград одного из своих подчиненных — мичмана Карташова, с заданием тайно пригласить желающих гардемаринов О. Г. К. и кадет Морского корпуса прибыть в Мурманск на службу белым. На его призыв откликнулись около семидесяти человек. В основном кадеты и гардемарины Морского корпуса.
Как свидетельствовал позже очевидец: "Прибывшие гарды и кадеты были зачислены "сторожами" на миноносцы. Начали терпеть и холод, и голод. В Мурманске тогда было до двух тысяч рабочих, живших в деревянных бараках; отдельно стояла церковь с домом для священника, "Коллегия" старшего лейтенанта Веселаго — Штаб Мурманской флотилии; и Совдеп бездействующий.
Центромур, в котором сосредоточилось "Морское матросское начальство", продолжал управлять несуществовавшим личным составом флота.
Петербург, сам терпевший голод, отказывал в продовольствии Мурманску. Союзники нажимали на Центромур, обещая продовольствие, если он порвет с "Центром". В мае Центромур объявил в Петербург, что порывает с ним всякую связь (идеология дешевле голода). Мурманск объявился белым, и образовался Национальный фронт (английские экспедиционные войска) где-то около Кандалакши…".
Веселаго способствовал разрыву Мурманского Совета с Совнаркомом РСФСР в конце июня 18-го, в результате которого край стал отчетливо белым. Это, впрочем, не помешало белогвардейцам в октябре того же года взять Веселаго под следствие как "агента советской власти". Избегая продолжавшихся преследований, с помощью американской миссии в феврале 1919-го Георгий Михайлович был вынужден покинуть Мурманск. После этого стал штаб-офицером для поручений при начальнике Управления военных и военнопленных, находящихся во Франции, с августа — военный представитель Верховного правителя Колчака при правительствах и командовании стран Антанты. Преподавал во Владивостокском Александровском мореходном училище дальнего плавания.
Из тупика
В январе 1920 года эмигрировал в Мексику, позже перебрался в Соединенные Штаты, где жил в Филадельфии, работал инженером и управляющим отделением фирмы. Был членом Общества бывших русских морских офицеров в Америке. Умер в городе Менло-Парк в Калифорнии в 1971-м. Существовал бы Интернет, так вполне смог бы прочитать о себе у Пикуля, в его такой далекой от исторической реальности, но и по сию пору очень популярной книге "Из тупика".
У Пикуля Басалаго — фигура почти опереточная, гротесковая. Этакий беспардонный местечковый хлыщ, ярый пособник англичан, хваткий да верткий, умело и расчетливо управляющийся и с Кетлинским (по книге — Ветлинским), и с Мурманским советом. Думает не о Родине, а в первую очередь о себе. Ко всему прочему еще и сам на себя покушение устраивает. Вот ведь разворотливый хлопец!
Между тем покушение на Веселаго, случившееся в июле 1918-го, судя по воспоминаниям очевидцев, лишь случайно не окончилось смертью Георгия Михайловича. Две гранаты забросили в комнату, где он квартировал, через окно. Взрыв слышали едва ли не все обитатели здания, в котором размещалось в ту пору руководство Мурмана. У Ольги Леонидовны — вдовы адмирала Кетлинского, которая жила на другой стороне того же дома, аж склянки какие-то на ночном столике зазвенели. Такой силы был взрыв...
Взрывная волна снесла с петель дверь в спальню — обрушилась прямо на стол примыкавшей к ней приемной. В центре комнаты, в месте, куда упал смертоносный снаряд, образовалась черная дыра в несколько вершков. Взрыв и пожар изуродовали ботинки и другую одежду офицера в платяном шкафу, который сначала опрокинулся, а потом загорелся. Огонь, хоть и удалось его быстро потушить, опалил и оленью шкуру у кровати Веселаго. Того спасла чистая случайность — одна из гранат по счастливому стечению обстоятельств не взорвалась. Горничная нашла ее позже в кровати предполагаемой жертвы: запальная трубка лишь прожгла одеяло. В итоге пострадавший отделался легкими ранениями.
Мурман нужен России!
Мурманские записи Веселаго показывают, что это был очень умный, прозорливый, самостоятельно мыслящий офицер, много сделавший для того, чтобы сохранить флотилию Северного Ледовитого океана — предтечу Северного флота. Вот вам одна цитата: "Мурман с его изрезанными бухтами, берегами... с точки зрения морской стратегии имеет ценность, всю значительность которой можно предвидеть уже сейчас. Морской обладатель Мурманского побережья не только становится хозяином всех путей Ледовитого океана, но и получает возможность оперировать в Атлантическом океане, минуя блокируемое Северное море. Поэтому сохранение Мурмана в русских руках необходимо не только ей самой (России. - Д. К.), но и тем государствам, которые вместе с нею являются противниками Германии...".
В разное время покинули Мурманск и призванные Веселаго на спасение флота и на короткое время ставшие мурманцами гардемарины и кадеты. Ушли на Запад в эмиграцию. Судьбы этих молодых офицеров сложились по-разному, порой очень интересно, даже причудливо.
Эмигрантские письменные источники шестидесятых годов указывают на то, что "Атряскин-Ньюман живет в США, женат, дочь. Гардемарин Еловский вернулся из Франции в Мурманск еще в 1918 году, где у него оставалась жена (очевидно, во времена лихолетья и гардемарины были женатые). Впоследствии он как-то попал во Францию и работал в балалаечном оркестре. Инфимовский списался с "Орла" в Сингапуре или Коломбо, ушел матросом на английском пароходе, в 1922-м был электротехником на Шпицбергене.
Эмме дошел до Англии, перебрался в Бельгию, где и проживает. Кадет Петухов с 1947 года в Бельгии, работает химиком, женат на русской, по первому ее браку — Эмме.
Боголюбов-младший, по слухам, скончался во Франции. Наконец, Сергей Иванович Хотунцов проживает в Аргентине, в Буэнос-Айресе, вышел в отставку, овдовел, имеет сына-инженера, библиофил и переводчик русской поэзии на испанский язык…".
Дмитрий КОРЖОВ,
член Союза писателей России.
#Выбор редакции
Задача - восстановить флот
Одна из ярчайших, колоритнейших фигур Мурманска 1917-1918 годов — старший лейтенант Георгий Михайлович Веселаго. С октября семнадцатого он был начальником оперативной части, исполняющим обязанности начальника штаба Главного начальника Мурманского укрепрайона и Мурманского отряда судов. С февраля восемнадцатого года заведовал делами Мурманской Народной коллегии, а с мая стал управляющим делами Мурманского Совета.
Представитель старинной флотской династии старший лейтенант Георгий Веселаго, кажется, с самого своего рождения был определен морю и флоту. Офицером был дед Георгия Михайловича, а отец, Михаил Герасимович, и вовсе адмирал (кстати, прожил долгую жизнь, скончался в эмиграции в Париже в возрасте 85 лет).
Дорога для сына в этом случае одна — Морской корпус, который Веселаго окончил в 1911-м, после был офицером оперативной части штаба Черноморского флота. На Черном море и вошел в первую мировую. Воевал в высшей степени достойно. Свидетельство тому — Георгиевское оружие, которым лейтенант Веселаго был награжден в конце 1916 года. Еще до трагического для России октября, в сентябре 1917-го, Веселаго, к тому времени уже старший лейтенант, командир эсминца "Жаркий", был отстранен от должности. Без причины. Просто по требованию матросов — красы и гордости надвигающейся революции.
И оказался на Севере. Пытался, к слову сказать, восстановить здесь флот: вернуть к жизни остатки флотилии Северного Ледовитого океана. Главная проблема — кадры. На кораблях — повсеместная нехватка офицеров, матросы же если и были, то не отличались особой надежностью, полагаться на нижние чины в ту пору крайней неразберихи и всевластия "человека с ружьем", понятное дело, не следовало.
Агент советской власти
Веселаго послал в красный Петроград одного из своих подчиненных — мичмана Карташова, с заданием тайно пригласить желающих гардемаринов О. Г. К. и кадет Морского корпуса прибыть в Мурманск на службу белым. На его призыв откликнулись около семидесяти человек. В основном кадеты и гардемарины Морского корпуса.
Как свидетельствовал позже очевидец: "Прибывшие гарды и кадеты были зачислены "сторожами" на миноносцы. Начали терпеть и холод, и голод. В Мурманске тогда было до двух тысяч рабочих, живших в деревянных бараках; отдельно стояла церковь с домом для священника, "Коллегия" старшего лейтенанта Веселаго — Штаб Мурманской флотилии; и Совдеп бездействующий.
Центромур, в котором сосредоточилось "Морское матросское начальство", продолжал управлять несуществовавшим личным составом флота.
Петербург, сам терпевший голод, отказывал в продовольствии Мурманску. Союзники нажимали на Центромур, обещая продовольствие, если он порвет с "Центром". В мае Центромур объявил в Петербург, что порывает с ним всякую связь (идеология дешевле голода). Мурманск объявился белым, и образовался Национальный фронт (английские экспедиционные войска) где-то около Кандалакши…".
Веселаго способствовал разрыву Мурманского Совета с Совнаркомом РСФСР в конце июня 18-го, в результате которого край стал отчетливо белым. Это, впрочем, не помешало белогвардейцам в октябре того же года взять Веселаго под следствие как "агента советской власти". Избегая продолжавшихся преследований, с помощью американской миссии в феврале 1919-го Георгий Михайлович был вынужден покинуть Мурманск. После этого стал штаб-офицером для поручений при начальнике Управления военных и военнопленных, находящихся во Франции, с августа — военный представитель Верховного правителя Колчака при правительствах и командовании стран Антанты. Преподавал во Владивостокском Александровском мореходном училище дальнего плавания.
Из тупика
В январе 1920 года эмигрировал в Мексику, позже перебрался в Соединенные Штаты, где жил в Филадельфии, работал инженером и управляющим отделением фирмы. Был членом Общества бывших русских морских офицеров в Америке. Умер в городе Менло-Парк в Калифорнии в 1971-м. Существовал бы Интернет, так вполне смог бы прочитать о себе у Пикуля, в его такой далекой от исторической реальности, но и по сию пору очень популярной книге "Из тупика".
У Пикуля Басалаго — фигура почти опереточная, гротесковая. Этакий беспардонный местечковый хлыщ, ярый пособник англичан, хваткий да верткий, умело и расчетливо управляющийся и с Кетлинским (по книге — Ветлинским), и с Мурманским советом. Думает не о Родине, а в первую очередь о себе. Ко всему прочему еще и сам на себя покушение устраивает. Вот ведь разворотливый хлопец!
Между тем покушение на Веселаго, случившееся в июле 1918-го, судя по воспоминаниям очевидцев, лишь случайно не окончилось смертью Георгия Михайловича. Две гранаты забросили в комнату, где он квартировал, через окно. Взрыв слышали едва ли не все обитатели здания, в котором размещалось в ту пору руководство Мурмана. У Ольги Леонидовны — вдовы адмирала Кетлинского, которая жила на другой стороне того же дома, аж склянки какие-то на ночном столике зазвенели. Такой силы был взрыв...
Взрывная волна снесла с петель дверь в спальню — обрушилась прямо на стол примыкавшей к ней приемной. В центре комнаты, в месте, куда упал смертоносный снаряд, образовалась черная дыра в несколько вершков. Взрыв и пожар изуродовали ботинки и другую одежду офицера в платяном шкафу, который сначала опрокинулся, а потом загорелся. Огонь, хоть и удалось его быстро потушить, опалил и оленью шкуру у кровати Веселаго. Того спасла чистая случайность — одна из гранат по счастливому стечению обстоятельств не взорвалась. Горничная нашла ее позже в кровати предполагаемой жертвы: запальная трубка лишь прожгла одеяло. В итоге пострадавший отделался легкими ранениями.
Мурман нужен России!
Мурманские записи Веселаго показывают, что это был очень умный, прозорливый, самостоятельно мыслящий офицер, много сделавший для того, чтобы сохранить флотилию Северного Ледовитого океана — предтечу Северного флота. Вот вам одна цитата: "Мурман с его изрезанными бухтами, берегами... с точки зрения морской стратегии имеет ценность, всю значительность которой можно предвидеть уже сейчас. Морской обладатель Мурманского побережья не только становится хозяином всех путей Ледовитого океана, но и получает возможность оперировать в Атлантическом океане, минуя блокируемое Северное море. Поэтому сохранение Мурмана в русских руках необходимо не только ей самой (России. - Д. К.), но и тем государствам, которые вместе с нею являются противниками Германии...".
В разное время покинули Мурманск и призванные Веселаго на спасение флота и на короткое время ставшие мурманцами гардемарины и кадеты. Ушли на Запад в эмиграцию. Судьбы этих молодых офицеров сложились по-разному, порой очень интересно, даже причудливо.
Эмигрантские письменные источники шестидесятых годов указывают на то, что "Атряскин-Ньюман живет в США, женат, дочь. Гардемарин Еловский вернулся из Франции в Мурманск еще в 1918 году, где у него оставалась жена (очевидно, во времена лихолетья и гардемарины были женатые). Впоследствии он как-то попал во Францию и работал в балалаечном оркестре. Инфимовский списался с "Орла" в Сингапуре или Коломбо, ушел матросом на английском пароходе, в 1922-м был электротехником на Шпицбергене.
Эмме дошел до Англии, перебрался в Бельгию, где и проживает. Кадет Петухов с 1947 года в Бельгии, работает химиком, женат на русской, по первому ее браку — Эмме.
Боголюбов-младший, по слухам, скончался во Франции. Наконец, Сергей Иванович Хотунцов проживает в Аргентине, в Буэнос-Айресе, вышел в отставку, овдовел, имеет сына-инженера, библиофил и переводчик русской поэзии на испанский язык…".
Дмитрий КОРЖОВ,
член Союза писателей России.
