В почтовый ящик «Вечерки» приходят десятки и сотни писем от мурманчан, которые делятся воспоминаниями о том, как строился родной город, как рос, менял свой облик. Сегодня мы публикуем воспоминания почетного гражданина города-героя Мурманска, председателя Мурманского горисполкома в 1984–1989 годах Владимира Горячкина.
По прошествии времени вспоминаются обычные на первый взгляд события, связанные со строительством Мурманска, которые сегодня приобретают какой-то исторический оттенок. Это я к вопросу, что было и что стало, постоянно возникающему, когда едешь по городу или прогуливаешься пешком. Все время возвращаешься в свое собственное прошлое и даже на десятки лет назад. О строительстве нашего города написано много, но, сколько бы ни писали, каждый человек вспоминает что-то свое, личное, связавшее его с городом.
У каждогов душе свой Мурманск и своя история.
«Шалманный» микрорайон
В середине 80-х годов, будучи председателем Мурманского горисполкома, вместе с управлением архитектуры, а его возглавляла тогда Наталья Геннадьевна Емельянова, молодой, но очень грамотный и думающий специалист, мы обнаружили, что почти вся территория города с 1936–1937 годов еще сталинскими документами была закреплена за армией и флотом. То есть площадки даже в центре города принадлежали армии и без согласования с Минобороны СССР мы не могли на них построить даже сарая.
Большая территория вдоль Варничного ручья и улицы Гвардейской хаотично застраивалась частными гаражами, а ближе к устью ручья и областной больнице была занята какими-то военными складами и сараями, напоминая первоначальный «шалманный» Мурманск. Сюда просто просился новый жилой микрорайон, но… видит око, да зуб неймет. Это была территория Минобороны СССР.
Наши письма и обращения к руководству Северного флота и военного округа результатов не давали. Пришлось обращаться в Москву. Наконец-то мы получили согласие министерства на рассмотрение наших вопросов в Москве, и делегация в составе трех человек тронулась в путь. Вместе со мной летели Павел Николаевич Юшко, председатель областной плановой комиссии, и Наталья Емельянова.
Поле битвы
Обсуждение проходило в здании Министерства обороны на Котельнической набережной. В небольшом зале огромной сталинской высотки собралось человек 10–12 военных и мы – трое гражданских. Вел заседание генерал-майор. Все шло строго, по-деловому. Наталья Емельянова обстоятельно и убедительно обрисовала ситуацию и доказала необходимость передачи армией неэффективно используемых ею земель под развитие Мурманска.
Вопросы у военных были, но все склонялись к положительному решению нерешаемой ранее проблемы и подписанию итоговых документов, как вдруг дверь резко, и, я бы даже сказал, бесцеремонно открылась и в зал вошел невысокий плотный генерал с тремя звездами на погонах. По его поведению я понял, что это большой начальник. Все, кроме нас, штатских, встали по стойке смирно, а вошедший строго спросил: «Чем это вы тут занимаетесь?». После ответа председательствующего генерала «большой начальник» жестко сказал: «Совещание прекратить. Никто. Ничего. Никому. Передавать не будет!».
Возникла напряженная пауза. Мне показалось, что присутствующие офицеры молчали, испытывая неловкость за своего руководителя, который столь бесцеремонно вмешался в наше обсуждение. «Большой начальник» посмотрел на меня, как солдат на вошь, и изрек: «Кто такие?». Я представился и представил членов делегации, а потом тоже довольно жестко напомнил ему, что мы представляем ту Советскую власть, которую он как офицер обязан защищать даже ценой своей жизни. В завершение речи я сказал, что даю 10 дней для согласованного решения по передаче практически пустующих земель армии под развитие города. Пообещал, что после этого срока буду вынужден отдать указание строителям сбросить бульдозерами весь военный хлам в Варничный ручей. Извинился перед присутствующими, и мы гордо покинули поле битвы.
Дома для счастливых
Павел Юшко сказал, что теперь-то уж точно нам ничего не передадут, а Наталья Емельянова – наоборот, что с такими «бурбонами» надо именно так и разговаривать, ибо они понимают только силу. У меня на душе было пакостно. Было обидно, что в столь уважаемом министерстве нам попался такой бюрократ-чиновник.
В итоге через семь дней мы получили из Министерства обороны уведомление, что все наши договоренности остаются в силе и территории армии передаются в ведение города.
Сейчас, когда я попадаю в район улицы Гвардейской, смотрю на высокие каменные здания, в которых живут люди, всегда вспоминаю эту историю и испытываю удовлетворение от мысли, что правильно мы тогда поступили и проявили настойчивость в решении проблемы. В этих домах, на мой взгляд, должны жить только счастливые люди.
Кость в горле
Но командировка на этом не закончилась. Нам предстояло решать другую, не менее важную проблему по строительству Прибрежной дороги, принадлежавшей Мурманскому морскому рыбному порту, которым руководил Валерий Кусков. Валерий Васильевич, которому приходилось содержать эту дорогу, много раз пытался передать ее в эксплуатацию городу. Но так как она была в плохом состоянии, не обустроена, а у города тоже были проблемы с содержанием дорог и улиц, я под всякими предлогами ему отказывал. Я понимал, что с моей стороны это, мягко говоря, нечестно… Но куда деваться?
Понимая это и осознавая свою вину, я как мог помогал Кускову решать вопросы со строителями на пусковой котельной рыбного порта и других объектах, но дорога торчала как кость в горле. Что-то надо было решать. Коммунальным службам города строительство в таких объемах было не по зубам, и я решил подключить к дороге строителей треста «Мурмандорстрой», которые трудились на «ленинградке».
Константин Степанович Валигура, управляющий трестом, ссылаясь на запреты московского начальства, не хотел брать эту злосчастную дорогу себе в план, но я как-то его уломал. Настоял на своем.
Увольнение за самоуправство
Прошло какое-то время, и однажды Константин Степанович попросил принять его. Пришел и сообщил, что начальник Главдорстроя СССР Виктор Андреевич Субботин пригрозил ему увольнением за самоуправство.
Я его успокоил, сказав, что коли я его втянул в это дело, то при ближайшей поездке в Москву зайду в главк и постараюсь отрегулировать наши отношения. Благо надо было лететь в Минобороны. Я попросил Константина Степановича быть в Москве и вместе сходить к Субботину. В общем, обговорив все моменты нашего визита, мы из Министерства обороны, распаленные справедливым гневом, двинулись в Главдорстрой СССР. Главк располагался почти напротив Кремля, по ту сторону Москва-реки.
Мы шли по лабиринту коридоров, на стенах которых висели фотографии достижений строителей советских дорог. Я обратил внимание, что большинство фотографий были посвящены строителям треста «Мурмандорстрой», его колоссальным успехам в строительстве дороги Мурманск – Ленинград. Удивился и спросил Валигуру, что это за показуха. Константин Степанович ответил, что его трест, которым ранее руководил товарищ Субботин, действительно лучший в системе дорожного строительства. Я вздохнул с облегчением, узнав, что начальник всесоюзного главка – наш земляк, а стало быть, и патриот Мурманска, обязательно должен нам помочь.
«Гостеприимный» хозяин
Однако все пошло совсем не так, как я надеялся. Правду говорят, что дураков мало, но они очень умно расставлены. Мы снова нарвались на бюрократа, теперь уже гражданского.
Виктор Субботин встретил нас очень радушно, поинтересовался городскими делами, спросил о партийных и советских руководителях города и области, которых, как оказалось, он хорошо знал. Нашлись, как водится, общие знакомые, и я совершенно успокоился. Оказалось – зря.
Начальник главка вдруг резко сменил тон и, как мне показалось, даже с какой-то неприязнью сказал, что увольняет Валигуру за то, что он снял силы с важнейшего государственного объекта и бросил их на какую-то городскую стройку. Доля правды в его словах была.
План – это закон для хозяйственника. Но когда он в агрессивной форме начал отчитывать управляющего трестом, не выбирая выражений, как провинившегося мальчишку, я встрял в его монолог. Взорвался. Встав из-за стола, я сказал Субботину, что, очевидно, в главке много хороших руководителей, если ими вот так запросто можно разбрасываться. Учитывая, что фотографии в коридорах блестяще характеризуют управляющего трестом, я забираю его к себе на должность первого заместителя председателя Мурманского горисполкома. Высказал благодарность начальнику главка за отлично подготовленного кадра и сказал, обращаясь к Валигуре, чтобы он по прибытии в Мурманск сразу зашел в горисполком для оформления. Засим попрощался с «гостеприимным» хозяином кабинета, и мы направились к двери.
Расстались почти друзьями
Субботин преградил нам дорогу. Извинился, сказав, что он глупо пошутил, так как просто хотел узнать мнение руководителя города о своем управляющем трестом и что он не имеет претензий к его работе. Я ехидно произнес, что для этого совсем не обязательно унижать руководителя предприятия, за плечами которого стоят тысячи рабочих, да еще в присутствии посторонних. В общем, сошлись на том, что Валигуре была дана команда всячески помогать городским властям и незамедлительно включить в план реконструкцию Прибрежной дороги. Расстались мы почти друзьями.
Позже Константин Степанович рассказал, что начальник главка был обижен на Мурманский обком КПСС, который чуть не влепил ему строгача за какие-то «подвиги». Видимо, мы просто попали под горячую руку.
Рассказывая о столь необычных командировках, я хочу, чтобы люди понимали трудности, с которыми приходится сталкиваться руководителям города и области при решении различных вопросов. В том числе и в Москве. И то, как порой непросто их решить, при этом постоянно помня о людях и о своей ответственности перед ними.
Фото из архива редакции
и из открытых Интернет-источников.
