Не так давно пришлось мне обучать одного пожилого родственника азам компьютерной грамоты. Увы, с задачей я не справился. Случай этот я вспомнил, когда в Государственном архиве Мурманской области наткнулся на материалы комиссии по ликвидации неграмотности, работавшей в 20–30-е годы прошлого века. Можно по-разному относиться к достижениям СССР, но именно эта деятельность, без всякого сомнения, заслуживает только положительных оценок. Задача была архисложной, но при этом абсолютно необходимой. И к чести советской власти, к 1940 году в стране практически не осталось людей, не умеющих читать и писать. И Мурманск исключением здесь не был, хотя у нас ликвидация неграмотности имела свои особенности.
«Мы не рабы, рабы не мы»
Кампанию по ликвидации неграмотности можно разделить на два этапа. Первый начался в декабре 1919 года после издания декрета Совнаркома «О ликвидации безграмотности среди населения РСФСР». Продолжался он примерно до конца 20-х годов, когда стало ясно, что «азбучная» грамотность перестала отвечать потребностям хозяйственного и культурного переустройства страны. В 1930 году вводится всеобщее начальное образование.
В 1926 году среди лиц в возрасте от 9 до 49 лет грамотных было 56,6% (в 1920 году – 44,1%). Всего в 1917–1927 годах было обучено грамоте до 10 миллионов взрослых. Однако в целом СССР занимал по уровню грамотности 19-е место в Европе, уступая таким странам, как Турция и Португалия.
Лучше, чем у других
На этом фоне Мурманский округ Ленинградской области выглядел очень благополучно. По переписи населения 1926 года, в нем значилось всего 1506 человек неграмотных (5,6%). Причина такого отрыва от средних показателей по стране очевидна: флот, порт, судоремонт, железная дорога требуют большого количества грамотных людей. А Мурманск, где концентрировалась большая часть населения округа, в первой половине двадцатых – город главным образом морских специалистов и железнодорожников. Плюс официальные учреждения, где работать, будучи неграмотным, просто невозможно. Хотя прецеденты были. Иногда во главе какого-либо ведомства или отдела ставили надежного товарища, главным положительным качеством которого помимо наличия партбилета являлась ненависть к мировой буржуазии. И тогда на безграмотность руководителя закрывали глаза.
Точных цифр по Мурманску мы не имеем, но, скорее всего, не умеющих читать и писать здесь было очень мало. В округе же в целом обучить всех было очень сложно. «Сезонный промысел, требующий от населения постоянной смены местожительства, доходящей до кочевья, и тяжелый упорный труд промыслов, все это вместе ставит ликвидацию неграмотности в исключительно трудные условия, а часто делает совершенно невозможной», – говорится в докладе инструктора ликбеза Дорофеева.
Гимназистки кудрявые
ВЧК по ликвидации неграмотности, созданная еще в 1920 году, могла привлечь к работе любого имеющего необходимое образование. Отказаться от такого «предложения» никто не имел права. В Мурманске грамотных людей было немало, включая обладателей университетских дипломов. Но главным образом воз работы тянули бывшие гимназисты, точнее, гимназистки. И делали они это весьма успешно.
Официально учителя школ ликбеза назывались ликвидаторами. В документах так и значится: должность «ликвидатор». А рядом список из 15–20 «ликвидированных» неучей. В Мурманске барышни-ликвидаторы работали в порту, железнодорожных мастерских и даже в тюрьме. В последней, правда, они трудились, можно сказать, набегами. Мурманский домзак (официальное название тюрьмы в 20-х годах) – учреждение малопосещаемое, с небольшим, хотя и объединенным общими интересами населением. В архиве сохранилась докладная записка начальника этого учреждения, датированная 14 ноября 1927 года, в которой он указывает, что в связи с проведенной амнистией в домзаке осталось 33 заключенных, поэтому нет смысла содержать здесь ликпункт. По законам того времени ликпункт открывался, если в каком-либо месте было более 15 человек неграмотных. Получается, что указанное большинство из 33 заключенных было исключительно культурными и образованными людьми. Однако постоянная смена населения домзака приводила к тому, что ликвидаторы появлялись там снова и снова.
Пишем и говорим правильно
Принято считать, что ликбез давал только навыки чтения, письма и счета. Но это далеко не так. Вот перед нами отчет ликвидатора М. Вороновой (хотя она подписалась как преподаватель – видимо, и в ту пору слово «ликвидатор» тоже далеко не всем нравилось). Ей досталась группа из 25 человек, которых она разделила на две подгруппы – 20 малограмотных (умеющих только читать) и пятеро полностью неграмотных. У последних программа обучения была несложной: чтение по слогам, составление слов, списывание с доски, а высшим пилотажем считались диктанты. В математике изучались четыре основных действия в пределах сотни.
У малограмотных программа была более обширная и сложная. Она включала в себя начальные знания по математике, географии, естествознанию. В последнем разделе, например, изучались пар, вода и воздух и их свойства, человек «как рабочая машина», труд и отдых, питание и гигиена питания, дыхание и гигиена дыхания. В географии объяснялись такие понятия, как план и карта, страны света, карта нашей республики, ее реки, моря и железные дороги. В рамках программы по математике взрослые ученики овладевали сложением и вычитанием чисел любой величины, умножением и делением, навыками работы со счетами.
Ах эти руки трудовые
Учили ликвидаторы, конечно же, и чтению, русскому языку, причем не только правописанию, но и правильному произношению. К слову, навыки письма взрослые ученики осваивали составлением анкет и заявлений.
И эти анкеты сохранились! Ох и тяжко давался труд по их заполнению взрослым людям. Их руки, привыкшие держать кувалду или лопату, поднимать и таскать тяжести, тянуть такелаж на парусных судах, плохо держали карандаш, дрожали, буквы получались кривыми и прыгающими. И ошибок было немало. Легче письмо давалось молодым. Они даже пытались украшать буквы разными завитушками, строчки получались ровнее, и ошибок почти не было. На это тербовалось пять с половиной месяцев занятий по три раза в неделю. При этом никто от работы освобожден не был, хотя в день занятий у учащихся рабочий день по закону был немного меньше.
Тяжко ученикам было. Но у меня гораздо больше сочувствия вызывают учителя. Бедные ликвидаторы! Вот уж кому приходилось ломать голову над тем, как объяснить простейшие вещи взрослому человеку. В гимназиях этому не учили. Правда, ликвидаторов снабжали методической литературой, но она вряд ли могла учесть все варианты восприятия материала большими дядями и тетями. Учителям приходилось самим заполнять эти пробелы. И они справлялись. В отличие от меня, который так и не смог объяснить своему деду, как правильно работать с компьютерной мышкой.
Андрей КИРОШКО. kiroshko@vmnews.ru
Фото из открытых Интернет-источников.
