Игры у платформы
Три года назад довелось побывать на открытой дискуссии правозащитников и экологов. Обсуждали ситуацию вокруг буровой платформы “Приразломная”. Вернее, собравшуюся публику интересовали больше действия наших пограничников. Те решительно и твердо пресекли попытку взять установку на абордаж. Опасная затея понадобилась одной природоохранной организации для создания видимости борьбы с угрозой загрязнения Арктики. Громкая была история, прошлась по многим СМИ.
Модератор диспута с микрофоном в руках подходил к участникам дискуссии. Некоторые его вопросы попахивали откровенной провокацией. Настал и мой черед, но услышанный ответ его не порадовал. “Для меня, коренного мурманчанина, хватит трагедии с одной буровой платформой. Других не надо”. Он, похоже, не сразу понял, о чем речь. А жаль. Трагедия с другой буровой - “Кольской” - еще свежа в памяти многих.
Людей услышали
Я отлично помню тот день - серый, промозглый колючий. И собравшихся людей у здания АМНГР. И шеренгу карет скорой помощи. Был понедельник. Тревожная весть, отфильтрованная и лаконичная, разнеслась еще накануне. В самое худшее не верилось. Мысль о том, что всех обязательно спасут, поддерживала веру и надежду во многих. Спасли не всех.
Пять лет назад в Охотском море во время буксировки затонула буровая платформа “Кольская”. Из 67 человек, находившихся на борту, спасти удалось лишь 14. Тела 17 погибших подняли из воды, остальные числятся пропавшими без вести.
Уголовное дело длится по сей день, и до завершения еще далеко. Сначала его расследовали на Дальнем Востоке. Там же, в Поронайске, хотели провести и судебные слушания. Для непосвященных объясним, что Поронайск - это небольшой город на Сахалине, самый ближний к месту трагедии. От областного центра до него по железной дороге путь нескорый. Потерпевшие и обвиняемые обратились с ходатайствами о переносе суда в Мурманск, где проживает большинство участников процесса. К мнению людей прислушались. Верховный суд РФ рассмотрел вопрос об изменении территориальной юрисдикции и удовлетворил ходатайства.
Московский протокол
Уже на первых заседаниях в Первомайском суде Мурманска стали открываться явные недоработки следствия. Многие свидетели и потерпевшие с изумлением вчитывались в прежние протоколы собственных допросов. И находили там много нового - искаженные показания, сомнительные подписи. Доходило порой до абсурда. По словам адвоката потерпевших Александра Ляшенко, обнаруживались подписи людей, которые они не ставили, протоколы, которые не подписывались. Многие материалы дела, поступившие в суд, не соответствовали тем, с которыми ранее знакомились потерпевшие. В деле не нашли целого ряда документов, что при первоначальном ознакомлении потерпевших были в папках.
В одном из томов нашелся протокол допроса выжившего при крушении помощника бурильщика СПБУ Юрия Синявского. Подшитый материал датирован 2012 го-дом. Из него следовало, что допрос проводился в Москве. Когда документ был предъявлен Синявскому, тот вызвал у потерпевшего немалое удивление. По словам Юрия, он никому никогда никаких показаний в Москве не давал, а был допрошен всего лишь один раз сразу же после гибели платформы. Не узнал буровик и своей подписи под протоколом. В день якобы дачи показаний в Москве Юрий, как он сам вспоминает, находился на вахте на острове Колгуев.
Дальше - больше. Стали выясняться детали технического состояния платформы. Они приводили в ужас. Оказывается, качество работ по заделке наружных трещин на корпусе СПБУ “Кольская” проверялось на глаз. Об этом суду рассказал электросварщик пятого разряда Амурского судостроительного завода Эдуард Бытов. Осенью 2011 года его вместе с тремя коллегами предприятия командировали в Магадан для устранения трещины на корпусе платформы. В Хабаровском аэропорту у дефектоскописта бригады отобрали все препараты, необходимые для проведения контроля сварного шва. Таковы требования безопасности авиаперевозок. Контролировать пришлось визуально, то есть на глаз. Все были в курсе ситуации, и всех она устраивала.
Кто испугался фотографий
Закрыли глаза и на то, что на буровой во время буксировки будут перевозиться сами буровики и технические грузы. По всем законам при таких операциях им место на судах обеспечения. На самой буровой должен был остаться только экипаж платформы.
- Вечером накануне вылета у мужа состоялось несколько эмоциональных телефонных разговоров по поводу предстоящей поездки, - вспоминает вдова начальника службы эксплуатации флота и безопасности мореплавания АМНГР Михаила Терсина, погибшего на “Кольской”, Ольга Терсина. - Он пытался доказать, что на платформе во время перегона не должно быть никого, кроме экипажа. Но решение руководством уже было принято, и профессиональное мнение опытного судоводителя никто не услышал.
Уже на суде были обнародованы несколько снимков, проливающих свет на многие вопросы. Речь о трещине на корпусе буровой. Ее, широкую и многометровую, увидели, когда установка уже перевернулась. Это подтвердил в своих показаниях капитан ледокола “Магадан” Роман Могилян. В декабре 2011 года ледокол вместе с судном “Нефтегаз-55”, принадлежавшим ОАО “АМНГР”, буксировал “Кольскую” в Охотском море.
- Когда платформа перевернулась, - отметил капитан, - мы увидели на корпусе широкую трещину. Про нее я не мог умолчать на предварительном следствии. Ее в корме буровой видел практически весь экипаж ледокола. Она шла с борта на днище платформы, в самой широкой части разрыв доходил до пяти сантиметров. По мнению капитана, именно трещина стала основной причиной опрокидывания “Кольской”. Трещину фотографировали, но на берегу электронные носители со снимками были изъяты следователями и убраны из материалов уголовного дела.
Спасению никто не учил
Что происходило на платформе в последние часы и как люди спасали самих себя, становится понятно из рассказа Юрия Синявского.
- Семнадцатого декабря, - вспоминает Юрий, - на палубу уже практически не выходили. Стал выключаться свет. Потом принялись спасать с палубы термогидрокостюмы. Они хранились там в специальных ящиках. Ящики оказались разбитыми. Мокрые костюмы относили в сушилку. Их нам никто не выдавал. Я даже не знал, где эти гидрокостюмы находятся. У меня его лично не было, не выдали.
Буровик так и не смог припомнить, проводились ли отдельный инструктаж с командой или тренировки по спасению. О своих действиях в случае экстренного покидания борта “Кольской” знал лишь из карточки на стене в каюте. Там были указаны номер шлюпки и его место в ней.
- Ко мне несколько раз подходили работники камбуза, спрашивали, как одевать гидрокостюм, - говорит Синявский. - Я понял, что их этому никто не учил. Что знал сам, то и им показал.
Сохранились фотографии последних часов буровой. Люди, уже облаченные в спасательные костюмы, фотографируются. Кто-то курит, кто-то пытается шутить. Но все серьезные и сосредоточенные. Вот фотография камбузной команды. Одни женщины. Тоже в термогидрокостюмах. Снимок страшен по своей сути: он последний в их жизни. Из команды при крушении не выжил никто.
Юрий решил спасаться самостоятельно. Он не был первым. Недалеко от платформы несколько человек уже изо всех сил старались держаться на волнах. Он перебрался через леер платформы и прыгнул в воду.
- Сразу поплыл к людям, как учили, - спокойно вспоминает пережитые мгновения буровик. - Нас было несколько человек. Сначала просто дрейфовали. Пошел снег. Потом “Нефтегаз” оказался рядом. Нас заметили.
Спасались сами, спасали друг друга. Когда платформа стала переворачиваться, люди с борта стали прыгать в воду. Кто-то не успел, попал под куски стальных рушившихся конструкций. Кто-то от удара о воду терял контроль над собой. Многие жизнью обязаны своим коллегам. Спасшиеся утверждают, что, например, только Алексей Бубнов лично спас трех человек: "Когда Леша подплыл, мы кинули ему трос, но он не стал цепляться за него, а привязал человека, который был рядом с ним в воде. Затем он подтащил еще одного парня. Потом еще одного. После этого он поплыл за следующим, но уже не вернулся". Алексею Бубнову было 47 лет.
Или Роман Тихонов. При перевороте платформы на головы людей сверху посыпались металлические обломки. Роман успел оттолкнуть от них одного из моряков, однако сам он выбраться не смог.
Следователь под следствием
Буквально недавно стало известно, что расследовавшему трагедию “Кольской” бывшему следователю Виталию Фердеру предъявлено обвинение в фальсификации доказательств. Неожиданный поворот, хотя и закономерный. Расследование против него велось уже давно, но обвинение предъявлено только сейчас. Фердер в начале 2016 года уволился из правоохранительных органов. Что стало причиной такого решения, остается только догадываться. Хотя для такого поступка у него могли быть веские причины.
- В Следственный комитет нами переданы два важных документа: "Список подлогов показаний свидетелей и потерпевших, неправомерных изъятий вещественных доказательств и процессуальных нарушений, допущенных в ходе расследования Дальневосточным следственным управлением на транспорте Следственного комитета РФ факта крушения СПБУ "Кольская", подтвержденных в судебных заседаниях" и "Список подлогов и искажений нормативной документации и недобросовестных следственных действий", - говорит Наталья Дмитриева, дочь погибшего капитана Михаила Терсина. - В них более полусотни подтвержденных эпизодов фальсификации.
Сколько из них на совести бывшего следователя, выяснят его коллеги.
- Сейчас в суде фактически идет повторное расследование уголовного дела, - считает Наталья Дмитриева. - И только благодаря ему мы можем представить масштабы подтасовок!
На скамье подсудимых, по мнению большинства участников процесса, совершенно не причастные к трагедии люди. В их вине сомневаются многие, куда больше претензий к качеству проведенного следствия. И выявленные фальсификации - наглядное тому подтверждение.
Срок исковой давности для таких дел - шесть лет. Минуло пять. Остался всего лишь год. Хватит ли его, чтобы найти и привлечь к ответу настоящих виновных в трагедии?
___________________________________
Буквально недавно стало известно,
что расследовавшему
трагедию “Кольской” бывшему
следователю Виталию Фердеру
предъявлено обвинение
в фальсификации доказательств.
___________________________________
Валерий СЕРЕБРЯКОВ.
Фото из открытых Интернет-источников.
